Пушкарь его величества
Шрифт:
– Васечка! – перехватила на выходе со двора сестренка. – Принеси воды. А то я только по пол ведра могу донести.
– Конечно! – смотрю на деревянные кадушки, по недоразумению, названные ведрами. Каждое килограмм по шесть. Если добавить по десять литров воды, то больше тридцати килограмм. Интересно, я вешу, наверное, почти столько же. Делать нечего! Берусь за веревочные ручки и шевелю босыми ногами в центр деревни. Праздношатающихся сельчан нет. Все трудятся в поте лица. Интересно, какой сейчас год? Одеты как бомжи и в лаптях. Молодежь вся босиком, даже великовозрастные лбы. С трудом кручу ворот и вытаскиваю
– Васька! Тебя староста зовет!
– Чего надо? – вытираю потный лоб.
– Не сказал. Сказал кликнуть, чтобы шел сейчас же.
– Ладно. Донесу воду до избы и приду.
Занес кадушки в избу и, отдышавшись, пошел к старосте. Его дом выглядел получше остальных и хозяйство было большое. Во дворе куча мала детишек и разной живности. Захожу через сени в хату и, перекрестившись на образа, приветствую старосту.
– Здрав будь, Порфирий Афиногеныч!
– Заходь! – Сидит за столом и потягивает квас.
– Значиться, так, Васятка! – Стою, как бедный родственник. – Ты теперь сирота, и общество должно тебя приютить. Будете с малыми жить в своей избе с Митькой и его жинкой. Он женился недавно, отделиться хочет. Будешь с ним в поле работать и барщину у помещика отрабатывать.
Е, мое! Пипец! Это мы, значить, крепостные! Из своих скудных знаний о тех временах, помню о полном бесправии крестьян, полностью зависящих от помещика. Если тот более или менее вменяемый, то еще ничего, а есть сущие звери и крестьян гноили заживо. Вроде отрабатывать барщину должны были мужики с восемнадцати лет, а девки с семнадцати. Сначала трудишься на поле помещика часов двенадцать, а потом, если остались силы, можешь пахать свою делянку. Вот такая милость от барина! Понятно, что наш надел отойдет кому то, но ведь тогда и дом с огородом тоже. Что же делать?! Остаться в доме и глядеть на то, как бесправные детишки трудятся за корку хлеба?
– Дом мой отец построил!
– И что? Нет его, а ты никто! – староста сдвинул густые брови. Значить, с лошадкой тоже можно распрощаться, думаю и решаюсь.
– Из дома уйдем! Будем в землянке жить! Пусть все видят, как ты сирот ограбил!
– Порфирий, аж квасом поперхнулся.
– Так ведь помрете зимой!
– А не твоя забота! Помирать будем, к помещику пойдем! Пусть свое имущество спасает!
Староста с интересом глянул на меня, как будто в первый раз увидел. Потеребил бороду и спросил:
– Чего хочешь?
– Надел сами обрабатывайте, конягу и телегу забирайте, но если понадобиться, дадите попользоваться. В доме жить одни будем и огород наш!
– Тогда барщину будешь отбывать все лето по шесть дней в неделю!
– Три дня!
– Пять!
– Два дня!
– Четыре!
– Годится, - сдался я, понимая, что платить все равно придется.
Староста крякнул и рассмеялся.
– А ты молодец! Может, на что и сгодишься! Есть у меня одна мысль. Завтра в поместье поедем. Если глянешься Александру Никитовичу, будет тебе работенка. Хе-хе! Ступай с богом!
Радостный от того, что отстоял свою самостоятельность, лечу как на крыльях домой.
– Живем, Машуля! – подхватываю взвизгнувшую сестренку и кружу вокруг себя..
– А меня?! – Подбежал, протягивая ручки Алешка. Опускаю сестренку, и та, смешно замахав руками, заваливается на попку.
– Сейчас полетаем! – подкидываю легкого братца под счастливый, заливистый смех. Радуюсь вместе с ним и душу наполняет светлое чувство.
– А теперь пошли гулять! – вижу недоуменные глаза. Не принято тут гулять посреди рабочего дня. Гуляния только по праздникам и выходным.
– В лес идем за лозой.
– Ура!
– Лешка запрыгал от радости. Не часто ему выпадало общение со старшим братом, а тут целый поход.
Берем, на всякий случай, с собой корзинку, веревку и нож. В кои то веки сытые еще в начале дня весело шагаем по зеленой траве в недалекий лес.
– Куда ходил? – спрашивает сестренка, сложив два и два мое отсутствие и хорошее настроение по возвращению.
– У старосты был. Договорился, что останемся жить в доме. За то четыре дня в неделю отрабатывать надо будет.
– А зимой? На одном огороде не прокормимся.
– Не боись, сестренка! Кривая выведет! – Машка с удивлением на меня посмотрела и ничего не сказала. Дошли до орешника и нарезали тонких и длинных прутьев. Съедобного, ничего, кроме сныти не росло, поэтому заполнили ею всю корзину. Хоть какой то витамин. Взвалил вязанку на спину и пошли обратно. Леха живчиком скакал вокруг нас и с восхищением разглядывал каждый цветок. Машка сплела себе венок и, если бы не грубый сарафан, вполне могла бы сойти за Снегурочку. Лес с толстенными деревьями был совсем не похож на виденный мною в прежней жизни. Чувствовалась в нем величие могучей природы с целой кладовой полезных для людей растений и скрытого мира тысяч животных. Вроде, и волков должно быть много. Оглядываюсь с опаской. Сейчас волчата народились и добычи много. Без причины не будут нападать. А нам придется сюда часто захаживать. Нужно заготовить на зиму дары леса. Соли только достать надо. Зерно, надеюсь, староста даст, рыбы насушим. Так что не пропадем!
Дома я стал вязать ловушку. Леха игрался рядом, пытаясь, что то сплести, а сестренка занялась огородом. Земля еще влажная и поливать, слава богу, понадобится не скоро. Наконец, приделал к днищу одной из корзин свой корявый раструб. Пойдет! Большая и пузатая получилась.
– А теперь пошли купаться! – Машка оглянулась на меня и покрутила пальцем у виска.
– Совсем дурачком стал! Кто же купается в холодной воде! Заболеешь, как мамка, что мы делать будем?! – на сестринских глазах быстро набухли прозрачные капли и побежали по щечкам. Лешка, увидев такое, тоже заревел за компанию.
– Все, все! Купаться не будем! Быстро закинем в воду ловушку и все!
Быстро не получилось. Пока нашли удобную заводь без течения, затем оказалось, что ловушку надо крепить кольями, которые надо было еще найти. Внутрь верши накидали остатки раков. Я опять продрог и голышом носился по берегу, пока не согрелся так, что от меня пошел пар.
У околицы деревни, нас уже поджидали мелкие стервятники.
– А, свин идет! И поросят ведет! – Кулаки сжались сами по себе. Идем быстро мимо и стараемся не обращать внимания. Но деревенские пришли развлекаться и стали кидать в нас грязью.