Пушкарь. Пенталогия
Шрифт:
Пафнутий чуть улыбнулся:
– Приметы есть.
В уме я сразу прикинул – точно железоделательный завод ставить надо, а уголь по реке на судах возить, недалеко это место, по карте смотрел. Выпили по кружке вина, поговорили о разном, вдруг Пафнутий выдал:
– Там и золото должно быть.
Я чуть не поперхнулся:
– С чего ты взял, на Урале ведь ничего не говорил, да и в скалах руды золотой не нашли, хоть специально и не искали.
– Глаз у меня наметан, есть там золото, не сказать, чтобы много, но разработка хорошей будет.
– Покажи на карте‚ – попросил я.
– Не понимаю
Я отметил на карте значок в виде рогатки.
– Богатое место. – Пафнутий вздохнул. – Жаль, силы уже не те, да зрение ослабло. Кабы летом пошарить, много что найти можно.
– Бог даст, пошарим еще по Уралу, Пафнутий! Только прошу – никому ни слова.
– Нешто мы не понимаем!
Я отсчитал Пафнутию денег сверх оговариваемой суммы за каждое месторождение, как мы и договаривались.
– Понадобишься летом, снова к тебе приду, судами поплывем, дорога разведана, да и безопасней будет.
– Да уж, как татары напали – думал, конец пришел. Молодых-то в плен взяли бы – продать можно, а меня, старика, на месте бы и зарубили. Да Бог смертушку отвел – видно, не срок еще.
Мы вышли на палубу. Грязная мутная вода несла мусор, клочки прошлогодней травы, кусты, даже деревья, смытые половодьем. Навстречу попадались редкие пока суденышки торговых людей, отважившихся выйти в весеннее половодье.
Хоть плавание было и беспокойным для команды, добрались до Москвы благополучно. Пафнутий пошел к себе, а мы, наняв две подводы, отправились домой. Нас встретили радостные домочадцы. Я одарил всех небольшими подарочками, купленными в Нижнем, а Анастасии, оставшись наедине, показал небольшую кучку необработанных изумрудов. Камни не впечатляли: серовато-зеленые, какие-то тускло-пыльные они не играли светом, встретится такой на дорожке – никто и не поднимет, отшвырнет ногой.
Отдохнув, отмывшись, отоспавшись пару дней, я начал искать ювелира. Помня, что в основном ювелиры – евреи, пошел в синагогу. Ребе встретил меня настороженно; внешне он выглядел как типичный славянин. Синагога была небольшой, далековато от центра и не казалась богатой. Подозрительность ребе растаяла после того, как я сунул ему несколько серебряных монет. Я поинтересовался – не знает ли уважаемый ребе искусного ювелира для серьезной работы. Тот насторожился – я понял, что для себя он решает вопрос – стоит ли говорить? Может цели у меня нечистые, ограбить хочу.
– Ребе, если вы волнуетесь за ювелира, пусть он придет ко мне домой. – И я назвал адрес.
На том мы и расстались. Через день в ворота постучали, и один из охранников доложил, что меня спрашивает какой-то еврей.
– Проводи! – велел я и приготовил камни.
В комнату вошел типичный еврей, каким я себе его и представлял – маленького роста, толстенький, с пейсами и ермолкой. На кончике красного носа висела капля, и он постоянно шмыгал носом. Я предложил присесть, гость поставил рядом с собой небольшой сундучок и, кряхтя, уселся.
– Ребе передал мне вашу просьбу зайти для работы, это так?
Гость при разговоре сильно картавил, и интонации были, как на одесском Привозе. Я чуть не расхохотался.
– Меня
Гость привстал со стула:
– Абрам, можно просто Абрам, мою фамилию постоянно забывают или путают, я думаю для дела надо иметь мозги и руки, а не звучную фамилию, так что вы мне можете сказать о серьезной работе?
Я выложил на сукно стола несколько камешков. Еврей не спеша поставил на стол сундучок, достал оттуда лупу и долго осматривал камни, пытался их скрести ножом, царапать. Затем снова уселся.
– Вы хотите их обработать? Или огранить и сделать им достойную оправу?
– Пока я решил их огранить и один из камней, самый крупный, вставить в золотую оправу. Хочу вот такое украшение.
Я набросал эскиз кулона и указал приблизительный размер. Ювелир назвал цену за работу. Немало, но я согласился. Мне надо было посмотреть качество работы и завязать деловые отношения.
– Аванс попрошу вперед – десять рублей, через месяц работа будет готова, я сам доставлю изделия. Если вы согласны, один нескромный вопрос – откуда эти камни?
– А что вас настораживает, Абрам?
– Нет, нет, я нисколько не сомневаюсь в вашей честности – что касается платежеспособности, это я уже успел узнать. Вы хороший лекарь и лечили королевских особ во Франции и Англии, владеете водочным и лесопильным заводиками и некоторыми другими доходными местами. Просто камни – высокого качества, я давно работаю ювелиром, знаю все рудники, по камню всегда можно узнать – откуда он. Это месторождение новое, и смею уверить, камни – лучшие из того, что я встречал. Может быть мне будет позволено встретиться с человеком, который их вам продал?
– Абрам, пока я не могу полностью удовлетворить ваше любопытство, но скажу – вы угадали, рудник новый, камни там отличные… и мне хотелось услышать вашу оценку. В дальнейшем, если сотрудничество будет успешным – вы узнаете больше и работы у вас будет очень много.
Я отсчитал аванс, ювелир сложил камни в маленькую коробочку и положил в свой сундучок, вежливо откланялся и ушел. Отдал я ювелиру не все камни – несколько штук оставил.
«Вот жук, – подумал я, – сразу понял, что камни с нового месторождения. Наверняка теперь будет пытаться выяснить с какого? Для ювелира вопрос существенный: если камней много, цена на изумруды может упасть, если камни с нового рудника высокого качества, то ему надо быстро избавиться от других изумрудов. А ведь камни – товар не для всех и не на каждый день – очень уж специфический, купец и покупатель еще должны найти друг друга».
В хлопотах месяц пролетел почти незаметно, теплым майским днем ювелир пришел снова. С чувством собственного достоинства уселся на стул, достал из сундучка маленькую коробочку. Самый крупный был искусно огранен, оправлен в золото. Хорошая работа! Когда я вертел кулон перед собой, от камня отражались солнечные лучики и разбегались по стенам. Довольный произведенным впечатлением от его трудов, ювелир вкрадчиво предложил:
– К такому кулону и цепочка нужна соответствующая… у меня есть несколько. На всякий случай я их захватил с собой. – Абрам достал из сундучка несколько золотых цепочек, по очереди стал прикладывать к кулону. Одной из цепочек, двойного плетения, тонкой работы, я заинтересовался.