Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников

Вересаев Викентий Викентьевич

К. К. Данзас. Рапорт в Военносудную комиссию от 14 февр. 1837 г. – Дуэль Пушкина, с. 79.

Подполковник Данзас был отличный боевой офицер, светски образованный, но крайне ленивый и, к сожалению, притворявшийся roue' (повеса, развратник).

Г. И. Филипсон. Воспоминания. – Рус. Арх., 1884, т. I, с. 205.

Данзас, по словам знавших его, был весельчак по натуре, имел совершенно французский склад ума, любил острить и сыпать каламбурами; вообще он в полном

смысле был bon-vivant. Состоя вечным полковником, он только за несколько лет до смерти, при выходе в отставку, получил чин генерала, вследствие того, что он в мирное время относился к службе благодушно, индифферентно и даже чересчур беспечно, хотя его все любили, даже начальники, но хода по службе не давали. Данзас жил и умер в бедности, без семьи, не имея и не нажив никакого состояния, пренебрегая постоянно благами жизни, житейскими расчетами. Открытый прямодушный характер, соединенный с саркастическими взглядами на людей и вещи, не дал ему возможности составить себе карьеру. Несколько раз ему даже предлагались разные теплые и хлебные места, но он постоянно отказывался от них, говоря, что чувствует себя неспособным занимать такие места.

Н. А. Гастфрейнд. Товарищи Пушкина по лицею, т. III, с. 333.

Данзас – веселый малый, храбрый служака и остроумный каламбурист… он мог только аккуратнейшим образом размерить шаги для барьера да зорко следить за соблюдением законов дуэли, но не только не сумел бы расстроить ее, даже обидел бы Пушкина малейшим возражением.

П. В. Нащокин по записи Н. И. Куликова. – Рус. Стар., 1881, т. 31, с. 615.

После ухода Пушкина первый вопрос его (Данзаса) был г. д’Аршиаку, нет ли средств окончить дело миролюбиво. Г. д’Аршиак, представитель почитавшего себя обиженным г. Геккерена, вызвавшего Пушкина на дуэль, решительно отвечал, что никаких средств нет к примирению.

К. К. Данзас. Показание перед Военносудной комиссией. – Дуэль Пушкина, с. 99.

УСЛОВИЯ ДУЭЛИ МЕЖДУ Г. ПУШКИНЫМ И Г. БАРОНОМ ЖОРЖЕМ ГЕККЕРЕНОМ

1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга, за пять шагов назад от двух барьеров, расстояние между которыми равняется десяти шагам.

2. Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие.

3. Сверх того принимается, что после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым подвергся огню своего противника на том же расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях: противники ставятся на то же расстояние в двадцать шагов; сохраняются те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Нижеподписавшиеся секунданты этого поединка, облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своею честью строгое соблюдение изложенных здесь условий,

Константин Данзас,

инженер-подполковник.

Виконт д’Аршиак,

атташе французского посольства.

Б. Л. Модзалевский, Ю. Г. Оксман, М. А. Цявловский. Новые материала о дуэли и смерти Пушкина, с. 86 (фр.).

К

сим условиям г. д’Аршиак присовокупил не допускать никаких объяснений между противниками, но он (Данзас) возразил, что согласен, что во избежание новых каких-либо распрей, не дозволить им самим объясняться; но имея еще в виду не упускать случая к примирению, он предложил с своей стороны, чтобы в случае малейшей возможности секунданты могли объясняться за них.

К. К. Данзас. Показание перед Военносудной комиссией. – Дуэль Пушкина, с. 100.

С этой роковой бумагой Данзас возвратился к Пушкину. Он застал его дома одного. Не прочитав даже условий, Пушкин согласился на все. В разговоре о предстоящей дуэли Данзас заметил ему, что, по его мнению, он бы должен был стреляться с бароном Геккереном-отцом, а не с сыном, так как оскорбительное письмо он написал Геккерену, а не Дантесу. На это Пушкин ему отвечал, что Геккерен, по официальному своему положению, драться не может.

A. Н. Аммосов со слов К. К. Данзаса. Последние дни Пушкина, с. 20.

Ходил по комнате необыкновенно весело, пел песни, потом увидел в окно Данзаса, в дверях встретил радостно. – Вошли в кабинет, запер дверь. – Через несколько минут послал за пистолетами.

B. А. Жуковский. Конспективные заметки. – П. Е. Щеголев. Дуэль, с. 285.

Я думаю, вам приятно будет иметь архалук, который был на нем в день его несчастной дуэли.

Н. Н. Пушкина – П. В. Нащокину, 6 апр. 1837 г. – Искусство, журн. Рос. Ак. Худ. Наук, № 1, 1923, с. 326.

После смерти Пушкина Жуковский прислал моему мужу серебряные часы покойного, которые были при нем в день роковой дуэли, его красный с зелеными клеточками архалук, посмертную маску и бумажник с ассигнацией в 25 руб. и локоном белокурых волос.

В. А. Нащокина. Воспоминания. – Новое Время, 1898, № 8129.

Пушкин спокойно дожидался у себя развязки. Его спокойствие было удивительное; он занимался своим «Современником» и за час перед тем как ему ехать стреляться, написал письмо к Ишимовой (сочинительнице «Русской истории для детей», трудившейся и для его журнала).

В. А. Жуковский – С. Л. Пушкину. – П. Е. Щеголев. Дуэль, с. 171.

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО ПУШКИНА

Милостивая Государыня

Александра Осиповна.

Крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на ваше приглашение. Покамест, честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall [223] – Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их, как умеете, – уверяю Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу Историю в рассказах и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!

223

Барри Корнуоля (имеется в виду книга английского поэта Барри Корнуоля, которого Пушкин очень ценил; англ.). – Ред.