Пусть идет снег
Шрифт:
— Достаточно близко, — сказал я.
— А вот и Кеун, — объявил Билли, и тут же прогремел голос моего друга:
— Ну что? Вы где? Чувак, кажется, Билли влюбился. Вот сейчас он сидит рядом с Мэдисон. С одной из них. Мэдисон тут несколько. О, этот мир полон магических Мэдисон!
Я бросил взгляд на Герцога, пытаясь понять, слышала ли она что-нибудь из сказанного мне, но она бежала, глядя строго вперед. Я сначала подумал, что Билли спросил о ней, потому что хотел ее увидеть, а оказывается, только
— ТОБИН! — крикнул Кеун мне в ухо.
— Да, что?
— Ну, это ты мне позвонил, — напомнил он.
— А, да. Мы недолго. На углу главной и третьей. Будем через полчаса.
— Отлично, думаю, что вы придете первыми. Пацаны из колледжа, кажется, застряли где-то на обочине.
— О, супер! Позвоню, когда будем совсем рядом.
— Отлично. Вы же с «Твистером», да?
Я посмотрел на Джея, потом на Герцога и прикрыл пальцем микрофон:
— «Твистер» у нас?
Джей остановился. Герцог тоже.
— Черт, в Карле остался, — вздохнул Джей.
Я убрал палец с микрофона:
— Извини, Кеун, но мы оставили его в тачке.
— Нехорошо. — В его голосе прозвучал намек на угрозу.
— Понимаю, паршиво. Прости.
— Я перезвоню, — сказал он и повесил трубку.
Дальше мы бежать не стали, и вскоре Кеун перезвонил:
— Слушай, мы тут проголосовали, и, к сожалению, вам придется вернуться за игрой. Большинство за то, чтобы без «Твистера» никого не пускать.
— Что? Кто проголосовал?
— Билли, Митчелл и я.
— Ну ладно, Кеун, хватит. Лоббируй их или типа того! До Карлы идти двадцать минут по ветру, к тому же там где-то Рестоны. Заставь кого-нибудь изменить свое мнение!
— К сожалению, исход голосования был три-ноль.
— Что? Кеун? Ты против нас голосовал?
— Я не рассматриваю это как то, что я голосовал против вас, — объяснил он. — Я голосовал за «Твистер».
— Ты шутишь, — запаниковал я.
Герцог с Джеем Кеуна не слышали, но я видел, что они занервничали.
— Насчет «Твистера» не шучу, — ответил Кеун. — Но вы все еще можете быть первыми! Поторопитесь!
Я захлопнул телефон и снова натянул шапку на лицо.
— Он говорит, что без «Твистера» нас не пустят, — пробормотал я.
Стоя под навесом кафе я стучал ногами, пытаясь стряхнуть снег с заледеневших «пум». Джей ходил по улице из стороны в сторону, не на шутку разволновавшись. Какое-то время мы все молчали. Я посматривал на дорогу, не покажутся ли Рестоны, но близнецов не было видно.
— Мы пойдем в «Вафельную», — объявил Джей.
— Ага, — ответил я.
— Пойдем, — настаивал он. — Вернемся другой дорогой, чтобы на Рестонов
Я повернулся к Герцогу, она стояла рядом со мной под навесом. Сейчас скажет Джею, что надо бросить эту затею, набрать 911 и узнать, нет ли кого рядом, кто мог бы нас подобрать.
— Я хочу хашбраунов, — сказала она. — С лучком и сыром. Горкой и поштучно.
— Билли Талоса ты хочешь, — ответил я.
Герцог двинула мне локтем в бок:
— Боже, я ж просила заткнуться. И нет. Я хочу хашбраунов. И все. Я голодная, и это такой голод, что дело поправят только они, так что мы возвращаемся за «Твистером». — И она пошла, а Джей за ней.
Я постоял еще пару секунд, но в итоге решил, что быть в плохом настроении с друзьями лучше, чем быть в плохом настроении без них.
Когда я их нагнал, все мы натянули капюшоны, закрываясь от ветра, и пошли по улице, параллельной Санрайз-роуд. Чтобы слышать друг друга, нам приходилось орать.
— Рада, что ты с нами, — прокричала Герцог.
— Спасибо, — ответил я.
— Честно говоря, без тебя бы хашбрауны были совсем не то.
— «Хашбрауны без тебя совсем не то» — хорошее название для группы, — со смехом отметил я.
— Или для песни, — сказала Герцог и запела в стиле глэм-рок, поднеся к лицу перчатку с воображаемым микрофоном; она горланила а-капелла свою рок-балладу. — Когда ты чувствуешь любовь, / Всегда хашбрауны готовь. / И на двоих накрой ты стол, / Ведь без тебя-уа-уа ХАШБРАУНЫ ВАЩЕ САВСЕМ НЕ ТО-УО.
(глава девятая)
Герцог с Джеем шли быстро — не бежали, но шагали довольно бодро. А у меня замерзли ноги, я устал, когда тащил Герцога, так что стал немного отставать. Поскольку ветер дул в лицо, я слышал, о чем говорят они, а вот они меня — нет.
Герцог (в который раз) сказала, что черлидеры — не спортсмены, а Джей показал на нее пальцем и строго встряхнул головой:
— Больше ни одного плохого слова о черлидерах. Если бы не они, откуда бы мы узнали, как мы счастливы на спортивных матчах? Если бы не они, разве стали бы самые красивые американки делать упражнения, столь полезные для их здоровья?
Я постарался своих друзей нагнать, чтобы тоже вставить слово.
— К тому же, если бы не черлидеры, индустрия синтетических мини-юбок зачахла бы, — сказал я. За беседой идти было проще, и ветер не так кусался.
— Вот именно, — согласился Джей, вытерев нос рукавом отцовского комбинезона. — Я уж не говорю про производителей помпонов. Ты хоть представляешь себе, сколько людей во всем мире заняты изготовлением, распространением и сбытом помпонов?
— Двадцать? — предположила Герцог.