Пустая болтовня
Шрифт:
— Ты должна была спросить меня, — говорит ей Нокс.
— Но Дарла и Эйвери... — всхлипывая, говорит она.
Лицо Нокса каменеет, и он с трудом сглатывает. Он свирепо смотрит на меня и говорит:
— Ты разве не собиралась уходить?
Мое сердце останавливается, а руки повисают словно плети. Он продолжает сверлить меня взглядом, моя кожа горит под его глазами. Моя челюсть отвисает, но его глаза продолжают сверлить меня.
Я не хочу устраивать сцену перед Пайпер. Но я хочу защитить себя, чтобы
— Я не знала, — говорю я.
— Это не имеет значения, — говорит Нокс и еще крепче обнимает Пайпер.
Смахнув слезу со щеки, я встаю. У меня подгибаются колени, а сердце колотится где-то в горле. Я хочу защитить себя. Но Пайпер все еще плачет, и я не хочу расстраивать ее еще больше.
— Я приду позже и помогу тебе подготовиться, — говорю я, кладя руку на плечо Пайпер.
— Я не пойду! — кричит она, и я отступаю от них.
— Увидимся позже? — с надеждой говорю я Ноксу, но его внимание приковано к Пайпер.
Мое сердце разбивается на миллион осколков, я поворачиваюсь, спотыкаюсь о кофейный столик и выбегаю из дома.
Я едва могу вставить ключ в замок, моя рука так сильно дрожит. Наконец я открываю дверь и, пошатываясь, иду в гостиную. Ошеломленная, я падаю на диван и пытаюсь понять, что произошло. Все это время слезы текут по моим щекам, пока мне не начинает казаться, что я плачу так же сильно, как и Пайпер.
Весь день я надеюсь, что Нокс придет ко мне, как только Пайпер успокоится. Чем ближе к полуночи, тем больше я теряю надежду. В два часа ночи вся надежда исчезает, и я поднимаюсь наверх, чтобы лечь спать.
На следующий день от Нокса по-прежнему нет вестей. Он не был в гараже весь день, но я говорю себе, что это потому, что сегодня воскресенье.
Ближе к вечеру я набираюсь храбрости и стучу в его дверь.
Глава 35
НОКС
Сколько бы я ее ни уговаривал, Пайпер отказывалась идти на выпускной. Она сказала, что передала всем своим друзьям, что ее мать будет там, и что было слишком неловко идти, зная, что она не придет.
Я продолжал говорить, что она пожалеет об этом, что это было единственное, что бы она когда-либо получила от матери, но ей было все равно. Она была слишком расстроена.
Пайпер весь день плакала либо у меня на коленях, либо на диване, либо на своей кровати. Она даже не смотрела «Закон и порядок» вечером. Сказала, что была слишком занята, думая, что все веселятся на выпускных танцах без нее.
Ее сердце разбито.
И меня не было рядом, чтобы защитить ее сердце, потому что я был слишком поглощен своим собственным наслаждением. Если бы я не проводил так много времени с Эйвери, возможно, я бы заметил признаки того, что Пайпер
Если бы я не шел так отчаянно на поводу у своего члена, Дарла никогда бы не стала нянчиться с Пайпер, и, возможно, ей вообще не пришла бы в голову идея найти ее.
Я подвел Пайпер.
Я потерпел неудачу, потому что нарушил свои собственные гребаные правила, правила, которые я создал, чтобы убедиться, что ничего подобного никогда не случится. Меня убивает то, что я не могу изменить прошлое, но единственное, что я могу сделать сейчас, это сделать так, чтобы это никогда не повторилось.
Правила больше не будут игнорироваться.
Раздается тихий стук в дверь, и я понимаю, что это, должно быть, Эйвери. Любой другой позвонил бы в дверь.
Не хочу, чтобы Пайпер знала, что Эйвери здесь, я открываю дверь настолько, чтобы высунуть голову.
Под глазами у Эйвери мешки, а ее идеальные волосы прилизаны на макушке. Она прекрасна.
Я на мгновение закрываю глаза, напоминая себе, кто для менее важнее. Пайпер. Пайпер — это все, что имеет значение. Я не могу подвести ее снова.
Я стискиваю зубы, вспоминая, как подвел дочь.
— Мы можем поговорить?
— Тут не о чем говорить. Я с самого начала сказал, что у нас нет абсолютно никаких шансов на отношения. Я увлекся, и это было глупо. Неправильно.
— Но Нокс, — говорит Эйвери и поднимает руку, как будто хочет прикоснуться ко мне. Я отступаю назад, и ее рука повисает в воздухе между нами, прежде чем упасть.
— Так и должно быть.
— Почему? Почему все должно быть именно так? Тебе разрешено иметь отношения. Тебе позволено думать о своем собственном счастье.
Я прищуриваюсь, глядя на нее. Она этого не понимает. Не понимает, что моя основная работа заключается в том, чтобы защитить Пайпер от душевных травм и неудач. Я не справился, потому что был слишком занят, думая о себе и своем члене.
Потерпел неудачу, потому что я позволил кому-то еще приблизиться к Пайпер и не смог защитить ее от плохого совета Эйвери или ее подруги.
— Так и есть. Я облажался с Пайпер, и я не позволю этому случиться снова. Мне нужно идти, — говорю я и закрываю дверь, прежде чем в конечном итоге притяну ее в свои объятия.
Из-за двери доносится приглушенный голос Эйвери, но я отхожу от двери. Я иду на кухню, где не слышно ее. Пайпер сидит за столом с отсутствующим взглядом и смотрит на экран айпада.
— Хочешь узнать о своей матери? Ты должна была спросить у меня.
— Я спрашивала. Ты никогда мне ничего не рассказываешь.
— Что ты хочешь знать? Я не очень хорошо ее знал, а после твоего рождения она уехала, и больше я о ней ничего не слышал.
Пайпер щелкает по экрану и сует его мне. На экране появляется профиль Брэнди в Фейсбук.