Шрифт:
Холодно было в доме. Отопление хило согревало состаренные батареи. Занавески почти закрывали окна. Снег не идёт, да и хмуро на улице. Скоро новый год. Но погода, настроение и состояние были не в новизну.
Серёжа и Наташа долго уже жили вместе. Мужу было тридцать семь лет, а жена на два года младше. Она не бегала по одноэтажному дому, не суетилась на кухне. Наташа лишь лежала напротив телевизора в холодном отчаянии и в преддверии «праздника». Серёжа же, как и всегда, собирался на рыбалку.
Каждый год он шел на эту рыбалку, чтобы отвлечься от надежд
С самого детства они знакомы. Знали друг друга и в обидах, и в радостях и счастьях. Поэтому и живут вместе. Любят, но слова любви не говорят. Трудно приходится им понимать, что дальше их любовь эта никуда не зайдёт…
Наташа чуть полноватая, с короткой прической рыжих волос. Лицо с постоянной грустной ухмылкой. Занималась хозяйством, а муж работал охранником на одном из предприятий вдали от деревни.
Не дружили они ни с кем. Времени мало было на дружбу. Да и никто не выдерживал меланхоличность Наташи, а Сергей всегда был за неё. Поэтому и был ей другом, любовником и единственным. Так и жила семья в холоде и надежде на предстоящий год. Не праздновали, не улыбались. Хотя соседи всегда пытались к ним подход найти. Знала что-то соседка.
Серые окна нехотя отображали сырой туман. Занавески хотели спрятать эту картину, но в норе тоже жить не хотелось. Еще середина тридцать первого декабря. Не было вкусностей, ни улыбки.
Сергей, уже одетый в рабочую куртку, в сапогах и с удочкой на ближний заброс, подошел к прихожей. Он взял сачок и, схватившись за ручку двери, крикнул Наташе, которая смотрела телевизор в невидимой комнате:
– Ну всё, я пишёл!
Никакого ответа не последовало. Сергей кивнул, поджав губы, и вышел на крыльцо, затем сплюнул и вернулся обратно в прихожую. Перед тем, как раскрыть рот, он вдруг увидел на полке в прихожей маленькую голубую коробочку с золотистой лентой. Решил потом за неё поинтересоваться. Сейчас на рыбалку идти нужно:
– Наташ, подай сигареты! А то я обулся уже.
Тяжелый вздох и в коридоре показалась его любимая жена. Она несла в руке тёмную пачку сигарет. Сама была одета в толстый серый свитер, где на животе изображен рисунок маленькой белой снежинки.
Она передала пачку со словами: – Сколько рыбачишь – никогда ничего не приносишь. Нет там рыбы.
Сергей положил пачку в карман, – Ну, Наташ. Что же теперь? Не рыбачить вовсе?
– Да иди уже, рыбачь.
Они обменялись понимающими взглядами и улыбнулись слабо. Не поддавались они такой беде, поэтому умели улыбаться. Сергею стало тепло то ли от куртки, то ли от скромного поцелуя Наташи. Выйдя за калитку, он живо направился в сторону речки, которая находилась неподалёку. Но вдруг заметил соседей.
Дома в деревне располагались в линейном порядке. И рядом с одиноким хозяйством Сергея и Наташи находился тёплый домик Павла Семёныча и Анастасии Игоревны.
Семёнычу лет так уже за пятьдесят. Жене его вровень с ним лет. Сейчас они пытались вытащить вишнёвую «двенашку» из грязи. Сзади машина была забита двумя ёлками. На заднем сиденье тоже, но сосчитать их в хаосе было трудно. Семёныч, конечно же, расположился за рулём, в то время как Анастасия Игоревна толкала багажник.
– Серёжка, – заметила она проходящего мимо соседа. Анастасия вытерла руками штаны от прилипшей грязи. – Помоги-ка нам!
– Ну… – застопорился Сергей.
Переднюю дверцу открыли, – Серёжа, ты кудысь это собрался?! А-а, на рыбалочку свою. Ну, поди сюда. Толкани разочек!
Соседи всегда шли навстречу Наташе и Сергею. Пытались подружиться с ними и всегда звали в гости. Но Наташа не выходила никуда. Сергей же часто засиживался у Павла Семёныча. Были у них друзья, получается. Только они верить в это не решались никак. Легче так жить, получается. Считать, что и не улыбаются, и не дружат ни с кем.
Развозил сосед ёлки. И разными, всякими работёнками приносил деньги в дом. Анастасия Игоревна же работала медсестрой в районной поликлинике и частенько сама захаживала к Наташе.
Массивные руки вцепились в скользкую поверхность багажника. Сергей отмахнулся лицом от напрашивающихся веток ёлок. Зарычал мотор, Сергей с силой толкал и раскачивал машину. Грязь из-под колёс накинулась на всю нижнюю часть туловища. Анастасия Игоревна помогала. И помощь это была непонятная, вроде бы и толкает, а вроде и просто изображает, что пользу приносит. Плюнула она и отошла в сторону, осознав, что смысла от неё, как от диплома о высшем образовании в наше время.
Сергей, еще пару раз раскачавши «двенашку», улыбнулся тому, как автомобиль с кряхтеньем вылез колёсами из-под грязи и медленно выполз на дорогу. Анастасия с расслаблением вздохнула.
– Давай прыгай уже! – кричал Семёныч жене.
– Да куды ж я так поеду? Сейчас переоденусь!
Сергей схватил лежащие удочку и сачок, и зашагал в сторону речки.
– Спасибо тебе, Серёж, – крикнул вдогонку Семёныч, выйдя из салона и закурив сигарету.
Сергей кивнул с улыбкой и двинулся дальше. Вдруг выбежала Анастасия всё в той же грязной одежде и с пакетом в руках. И подбежала к соседу со словами:
– Вот, Серёжка, возьми.
Она протянула пакет с бутербродами и салом. Еще лежал нож, завёрнутый в газетные обрывки, как и всё остальное.
Сергей отмахивался, – Та ну… Я так… если надо, всегда помогу.
Она с напором сунула ему пакет, – Ты давай тут мне не соперничай. Знаем мы, на какую рыбалку ты ходишь. – Поджав губы, Сергей взял пакет, а соседка всё продолжала. – Как там Наташка?
– Лежит, телевизор смотрит, – ответил сосед.
– Угу. Заходите к нам сегодня. Вместе праздновать будем. Может, Толька еще заедет. К нам студенты, обалдуя два, не приедут. Решили в общежитии Новый год праздновать. Так вы заходите к нам. Вместе посидим.