Пустенье
Шрифт:
Николаев обманул Координатора – он не собирался покидать Поселок. Если к атаке на дуэнергов причастим тайшины, нужно было остаться здесь, чтобы получить хотя бы даже перед смертью ответы на некоторые вопросы, которые преследовали бывшего муровца в течение последнего года.
Николаев сел на небольшой холмик, с которого как на ладони были видны все деревянные корпуса. Заходить в них коменданту не хотелось –покинутый Поселок превратился с исходом дуэнергов в прибежище неведомых духов, потеряв былой уют и обжитость.
«Зачем же я приехал сюда год назад? Зачем?»Он достал из кармана замусоленную уже пачку сигарет «Космос», которую всегда носил с собой и периодически опустошал, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям: тогда, в Москве, когда произошли все эти события и у него прихватило сердце, он бросил курить, хотя до сих пор не мог избавиться от желания глубоко втянуть в легкие тягучий табачный дым. Теперь это можно было себе позволить. Николаев достал из пачки длинный цилиндрик сигареты и, закурив, смачно выпустил в воздух густое дымное облачко.«Барнаул. Странное место. Город на пересечении двух миров, двух культур: русифицированная культура пришлой Европы и причудливый изагадочный мир древней Азии. Что привело меня туда? В чем смысл моего нелепого паломничества? Или «ссылки»? Раньше в Сибирь ссылали каторжников, чтобы они канули в этих неведомых цивилизованному миру местах. Хотя некоторые бежали сюда сами. Я слышал о них. Так называемые «бегуны», или «странники». Люди, прекратившие всякие отношения с миром «антихристов», провозглашенным ими в середине семнадцатого века, и перешедшие к тайному существованию. Именно они, «странники», бежали сюда со всего мира, добровольно и целенаправленно. Их целью было Беловодье, мистический город, ушедший вместе со своими жителями за грань привычного нам мира. Со всех уголков России устремлялись они в свое последнее путешествие сюда, в Барнаул, затем их пути вели в Бийск и дальше, вверх по реке Катунь. Интересно, по-моему, у ацтеков было что-то подобное: «Катун», какое-то определение временного цикла. Река Времени, омывающая священные горы Алтая. Красиво».В лесу, где-то совсем рядом, задолбил по дереву скорострельной очередью дятел, но Николаев даже не обратил на это внимания, целиком поглощенный этой внезапной интроспекцией, путешествием в свое внутреннее «Я».«Барнаул. Санаев утверждает, что название города происходит от тюркского «Бюриноул» – «Волчья Река». Это отчасти совпадает с моими историческими изысканиями. Недавно я узнал, что Барнаул действительно находится на месте некогда высохшего русла реки. Что же тогда подразумевается под смыслом «волчья»? Значит ли это, что на берегах этой древней реки обитало множество волков или все-таки это как-то связано с невидимой рекой Колодца Силы, на котором обитали тайшины – «свободные волки», «воины-оборотни»?»Николаев лег на спину, раскинув в стороны руки и рассматривая туманный свод облаков на пронзительно синем фоне небосвода.«Клан Волка. Таинственный миф, которым очаровал меня Санаев. Новые горизонты самопознания и самореализации».По если для всех дуэнергов это и было не более чем миф, история, то Николаев знал, что в настоящем времени, в современном мире, еще недавно существовали реальные элементы этой мистерии. И так получилось, что одним из этих элементов стал и он сам. Эксперт – руководитель специального отдела МУРа, занимающегося поиском ритуального убийцы, совершающего в Москве одно преступление за другим. Именно тогда всплыли загадочные «эргомы» – жертвы военных экспериментов в закрытом Институте, люди с невероятными психофизическими возможностями, за которыми и охотился убийца. И так уж случилось, что никто ничего не знал о них и они жили среди нас, каждый по-своему сбегая от своего мрачного прошлого. Л прошлое оказалось действительно мрачным, и понятие «убийца» тоже претерпело множество интерпретаций за время следствия и поиска преступника. Оказалось, что «эргомы» были смертельно опасным наследием военного режима СССР в середине века. Можно сказать, это были «коконы» идеальных солдат, из которых со временем должны были получиться настоящие машины для убийства, закамуфлированные под обычных, внешне ничем не привлекательных людей. Это «дело» было последним в активе легендарного Эксперта. Оно перевернуло представление о многих фундаментальных истинах, усвоенных Николаевым с детства. Этот охотник… Николаев даже не видел его, во время его задержания от него не осталось даже пепла – термитная шашка подобно погребальному костру сожгла раненого убийцу и превратила его в дым, все-таки позволив ускользнуть от неизбежного ареста, растворив в воздухе и унеся с ветром все его тайны. Но этот безликий человек поджег так же и привычную жизнь Эксперта, заставив искать свои следы далеко за пределами Москвы. Все оказалось намного сложнее, чем представлялось подполковнику Николаеву, когда он сплетал воедино разрозненные нити следов, оставляемых убийцей на местах преступлений.Перед глазами тут же вспыхнула завораживающая вязь «шаманской сети» на стенах жертв. Она засветилась перед внутренним зрением дуэнерга подобно пучку электронов на экране осциллографа и медленно погасла, оставляя за собой вихрь воспоминаний.Сгорбленная фигурка подавленного страхом последнего эргома Лагутина, а затем его перекошенное лицо и тихое бормотание: – «Он здесь. Спасите меня».Черный силуэт человека без лица в мелькании прожекторов, выстрелы, крики, стоны. Странный запах, витающий в воздухе, чуть горьковатый, но тонкий, призрачный, неуловимый.А затем было это странное видение, резко изменившее его жизнь: маленький одноэтажный вокзал посреди огромного зеленого поля, мама и он, маленький мальчик, бегущий по густой траве. В этом поле он встретил свою Судьбу, которая потом преследовала его и днем, и ночью, путая сны и явь, подгоняя куда-то, зазывая на поиски своего Пути.Человек в черном. Человек с озорной улыбкой и глазами, сверкающими, как два темных солнца. Человек, который в шутку называл себя небом и землей, а потом взял и превратился в стаю разноцветных бабочек. Он ушел тогда в центр грозы, которая собралась на горизонте туманной пеленой. Ушел один. Растворился в мелькании разрядов молний, прорезающих темное грозовое небо. И вот с тех пор появилось внутри это томительное чувство, приведшее впоследствии Николаева сюда, на Алтай.Тай шины… Санаев сказал, что они ушли куда-то далеко в горы. Но ведь был человек, оставивший Координатору всю информацию по ИТУ-ТАЙ – «Вадик», во всяком случае, такое имя придумал ему Всеволод. Николаев долгое время искал встречи с этим «Вадимом», но тот, согласно утверждениям Санаева, не желал никаких контактов ни с Николаевым, ни с остальными дуэнергами. Несмотря на все ухищрения, Всеволод до сих пор так и не подпустил его ни к кому. Все придумывал какие-то отговорки, вилял, оправдывался, убеждая всех, что этот человек сам проявляет инициативу нелюдимости. Странно было это все. И вот теперь Санаев приезжает бледный и растерянный и говорит, что, возможно, этот «Вадик», вернее, теперь уже – Адучи, может быть причастен к этим странным нападениям.Суггестор… Оборотень… Возможно, сегодняшняя встреча будет последней для Николаева, но это уже не имело значения. Экс-муровец и экс-комендант потянулся, прищуриваясь и выпуская изо рта упругую струю дыма. Сигарета быстро закончилась, но он тут же достал из пачки другую. Так он планировал пролежать на этом мягком и шелковистом травяном ковре до самого вечера. Перед его взором неторопливо плыли по синей глади белые паруса облаков, а воображение упорно рисовало другую картинку: черный человек, уходящий в грозу, и бабочки, сотни разноцветных бабочек над зеленым лугом.Туман пришел в Поселок с заходом солнца. Его появление в последнее время странным образом совпадало с появлением таинственного сновидца, уводящего за собой погруженных в бессознательное состояние дуэнергов. Николаев стоял на веранде одного из домиков и отрешенно наблюдал, как плотные буруны тумана стелятся по земле, выползая из леса, и текут невесомой рекой прямо на покинутые домики. Это значило, что скоро все и произойдет. Комендант улыбнулся и, поежившись от непривычной вечерней прохлады, вернулся в домик. В это самое время со стороны леса,словно мифический персонаж, окутанный белесыми клубами, в Поселок вошел Чох.Через несколько минут в лощине, заполненной непроницаемой дымкой, ничего нельзя было разобрать. Туман накрыл Поселок полностью, вползая в дома подобно вкрадчивой змее. А еще через несколько минут он схлынул, оставляя за собой лишь рваные клочья своей призрачной ткани. Но теперь к нему примешался еще и едкий дым, венчающий жгучие языки огня, пожирающие Поселок. Покинутые дома горели. Но виновника пожара нигде не было видно. Он растворился в лесу вместе с волнами растаявшего тумана. Здесь ему уже нечего было делать. Он выполнил очередной этап своего дьявольского плана и теперь шел по лесу, улыбаясь и предвкушая грядущие события, местом реализации которых будет, скорее всего, Барнаул. Все еще только начиналось. Ловушки расставлены. Трубил охотничий рог. Лес с ужасом замер, наблюдая за передвижениями этого жуткого существа, выбирающего свой путь среди непролазной чащи.***Белая «Тойота» стремительно неслась по трассе, где не было ни попутных, ни встречных автомобилей. В это время суток, когда солнце зависло в самом зените, эта дорога всегда пустовала – движение по ней прекращалось, словно сибиряки соблюдали негласный принцип «сиесты», когда на два-три дневных часа люди предавались отдыху от работы и изнурительной жары.Анна смотрела за окно, на пробегающие мимо поля, засаженные гречихой, и думала о том, как резко изменилась их жизнь за последние несколько дней. Всеволод всю ночь ждал сообщений от Николаева, звонил ему на мобильный, но комендант не отвечал и не давал о себе знать. Утром пришло известие о поджоге Поселка. Она вспоминала страшное лицо своего мужа, его получасовой ступор, сменившийся стремительными, почти яростными действиями. Они опять ехали куда-то, но на этот раз их маршрут пролегал вдали от горно-алтайского направления. Всеволод обмолвился только что-то про небольшую деревеньку в пригороде Барнаула. Что ждало их там, Анна не знала. Она украдкой посмотрела на мужа: жесткое, решительное лицо, усталый взгляд и какое-то неуловимое напряжение во всем теле. Он почувствовал ее взгляд и, повернувшись, улыбнулся.– Все нормально будет. Скоро приедем.
– Куда мы направляемся?
Всеволод опять внимательно смотрел на дорогу.– К одному очень интересному дядечке.
– Что за дядечка?
– Один мой знакомый.
– Он сможет нам чем-то помочь? Санаев неопределенно пожал плечами.
– Возможно. Но кроме него нам точно помочь некому.
Анна развернулась к мужу всем телом, приняв на сиденье грациозную позу.– Расскажи мне о нем. Кто он?
Всеволод опять улыбнулся своей жене, касаясь своей рукой ее скрещенных рук.
– Он – колдун.
– Колдун? – Анна удивленно изогнула брови, не выпуская руки мужа, поглаживая ее кончиками своих пальцев.
– Настоящий. Меня познакомил с ним Ковров.
При упоминании этого имени в салоне автомобиля возникло неуловимое напряжение.
– А ты не думаешь, что они могут быть связаны?
– Не думаю. Я вообще не хочу думать о том, что Ковров каким-то образом причастен к этой истории. А что касается этого человека… он мне жизнь спас, так что я ему доверяю на все сто. Он близко знал дедушку Коврова. Тот в свою очередь спас жизнь ему. Все слишком завязано в этом сложном мире.
– А почему ты сказал, что он колдун?
– Потому что он колдун.
На обочине дороги показался ларек с дымящимся неподалеку мангалом и двумя пластиковыми столиками. «Тойота» сбавила ход и притормозила неподалеку от придорожного кафе.
– Мы и перекусить-то толком не успели, – Санаев кивнул Анне на забавного шашлычника, ожидающе выглядывающего из-за светло-синего навеса, натянутого вокруг ларька.
– Пойдем, покушаем что-нибудь. А я тебе про Данилыча расскажу. Они спрятались под слабой тенью, отбрасываемой солнцезащитным
зонтом, установленным в самом центре стола. Через пару минут хозяинзакусочной принес им поднос с двумя шашлыками, тарелкой, наполненной всевозможной зеленью, тарелку с хлебом и два стаканчика с холодным зеленым чаем.– Ты сказал, что он спас тебе жизнь. – Анна медленно жевала сочное горячее мясо, не отрывая заинтересованного взгляда от лица мужа. Ей показалось, что теперь он стал как-то мягче, расслабленнее, словно дорога к этому загадочному человеку снимала с него то избыточное напряжение, которое царило в нем в течение последних дней. Санаев отпил несколько глотков чая и, вытянувшись на стуле, проговорил, полузакрыв глаза:
– Это долгая история. Могу лишь сказать, что у меня возникли очень серьезные проблемы с одним человеком из криминальных кругов. Так вот неприятности светили действительно основательные. Я должен был спрятаться, уехать из города куда-нибудь. Так я и вспомнил про Данилыча. Меня с ним познакомил Макс, сказав, что, когда мне действительно станет трудно, я могу обратиться к нему за помощью. Я всерьез это предложение не воспринял, потому что этот Данилыч оказался на редкость экстравагантным стариком. Он все время смеется, причем самое неприятное то, что в большинстве случаев он смеется над окружающими. Я даже прозвище ему дал – Шут. Но когда меня прижало, я решил, что мне действительно стало трудно, и вот тогда я вспомнил про этого странного пожилого весельчака и приехал к нему. Он меня пустил без всяких разговоров, и только через неделю я рассказал ему о своих проблемах. И ты представляешь, – Санаев сделал драматическую паузу, – Данилыч попросил, чтобы я поехал в город и вернулся к нему обратно, но уже с этим человеком, который и послужил для меня источником всех моих напрягов. Я посчитал, что он либо сошел с ума, либо просто хочет от меня избавиться, можно сказать, несколько жестким и прямолинейным способом. Мысль о том, чтобы вернуться в Барнаул и встретиться с тем бандитом, была для меня сумасбродной. Тогда Данилыч сам поехал в город и, вернувшись, сказал, что все мои дела улажены и я могу спокойно возвращаться к себе домой. Я тогда покинул его избу, даже не попрощавшись, думал, что это одна из его идиотских шуток. Приехал в Барнаул в обреченном состоянии, а оказалось, что на самом деле все проблемы были решены и ко мне больше не было никаких претензий.
– Сева, что же ты такого сделал, что даже из города сбежал? Санаев улыбнулся жене и неопределенно махнул рукой:
– Да за одного человека заступился и не тому, кому надо, по лицу надавал. Да еще в присутствии его знакомых. Что ты! Что там началось: стрелки, разборки…
– А как же этот, твой Данилыч, урегулировал проблему?
Санаев наклонился поближе к Анне и тихо проговорил, словно опасаясь, что их кто-нибудь мог услышать:
– Мне показалось, что он сам какой-то криминальный авторитет или что-то в этом роде… Во всяком случае, несмотря на свою простоватую внешность, этот дядька далеко не так прост, как хочет казаться. Как выяснилось, он пятнадцать лет в лагерях да на зонах провел. Его оттуда в свое время дед Макса и вытащил. Он же какой-то крупной фигурой был, по-моему, в МГБ. А Данилыч с ним сюда на Алтай впоследствии и приехал и стал ему чем-то вроде телохранителя. Но самый парадокс в том, что он, будучи явно связанным с местным криминалитетом, не зря же такой стаж в лагерях наработал, стал одним из самых близких людей генерала милиции.
– А за что же он в тюрьму попал? – пробормотала Анна озадаченно.
– Да ясное дело, за что: в те годы поводов много было. Да нет, ты не бойся, он не маньяк и не убийца. У Данилыча все было гораздо проще. Он – ЧСИР.
– Кто?
Санаев усмехнулся.– ЧСИР: Член Семьи Изменника Родины. Можно сказать – политзаключенный. Но и это не все. Самое интересное в том, что он действительно колдун. Традиция древнерусского ведовства, к которой он принадлежит, как-то связана с культурой, которая сейчас, по-моему, у современных исследователей называется «Тропой». Это действительно древняя культура, родившаяся, если я ничего не путаю, где-то в Верхневолжье. «Троповики» считают себя потомками офеней, коробейников, дорожных торговцев, занимавшихся мелкой торговлей с переносных лотков.
Санаев показал руками на лотки с прохладительными напитками, выставленные вдоль дороги, словно проводя некую аналогию.
– Позже коробейники замкнулись в своеобразное профессиональное сообщество со своей культурой и своими законами. Но об этом ты его сама расспросишь, если тебе будет интересно. А сейчас нужно ехать.
– Конечно, интересно, – пробормотала Анна, допивая холодный чай.
Через несколько минут «Тойота», набирая скорость, исчезла в солнечном мареве, плавящем автостраду подобно индукционной печи.