Пустое зеркало
Шрифт:
— Впрочем, какая я социалистка? — заметила она. — Живу на деньги отца. А он владеет обувной фабрикой, эксплуатирует труд рабочих и присваивает себе прибавочную стоимость.
Теперь понятно, подумал Вертен, почему она работает в детском приюте и едет во втором классе, хотя наверняка есть деньги на первый.
— Теперь ваша очередь. Почему вы занимаетесь гражданскими делами — завещаниями и прочим?
Он собирался ответить как обычно, но она усмехнулась:
— Только не говорите, что по настоянию родителей.
Вертена
— Но ведь кто-то должен этим заниматься.
— Я это понимаю, — торопливо добавила она, заметив в его тоне обиду. — Но вы… я ощущаю, вы созданы для другого.
Он собирался похвастаться своим недавним успешным расследованием, которое вел с Гроссом, но быстро передумал.
— Одно время я вел уголовные дела.
— Ага. — Она внимательно на него посмотрела. — И проиграли дело… или это связано с кем-то, кого вы любили.
Вертена снова поразила ее проницательность. Как будто она читала, что написано в его душе. И он рассказал ей о своей невесте Мэри и о том, как винил себя, что не уделял ей внимания, занятый своими делами.
— Она всегда хотела, чтобы я бросил уголовные дела и занялся чем-нибудь более приличным. Так что я как бы выполнил ее последнее желание.
Фрейлейн Майснер помолчала, а затем потянулась и нежно погладила его руку.
Поезд прибыл в Линц. Они вышли из вагона.
— А я уже приехала, — сказала она.
Ему очень не хотелось расставаться. Это было написано на его лице.
Берта улыбнулась:
— Меня действительно ждет отец. Мы условились встретиться.
Они постояли с минуту молча посреди платформы. Люди обходили их с обеих сторон.
Берта первая протянула руку.
— Было приятно с вами пообщаться, герр Вертен.
— И мне с вами тоже, фрейлейн Майснер. — Он с трудом отпустил ее крепкую теплую ладонь, похожую на маленькую птицу.
— И все же возвращайтесь к уголовным делам. Я вижу, что это вас терзает.
Кондуктор объявил отправление поезда на Вену, но он продолжал стоять.
— Ваш поезд, — сказала она.
— Могу я увидеться с вами снова?
— А как же Ариадна?
— Не беспокойтесь. Она найдет себе более подходящего жениха, чем я. — Он заглянул ей в глаза. — Так как насчет встречи?
К отправлению поезда прозвонили второй раз.
— Поспешите, а то опоздаете.
Он не уходил.
— Да, — наконец сказала она. — Мне бы очень этого хотелось.
Он просиял, как школьник, и глупо забормотал:
— Прекрасно. Замечательно. Чудесно, фрейлейн Майснер.
— Идите. — Она подтолкнула его и крикнула вслед: — И больше не надо никаких фрейлейн. Зовите меня просто Берта.
Он приподнял котелок и, впрыгнув на подножку отходящего поезда, крикнул в ответ:
— А вы меня просто Карл.
И, только сев на место, он осознал, что не знает ее адреса.
Всю дорогу до Вены Вертен прикидывал, как будет ее искать. О том, чтобы спросить адрес подруги дочери у фон Трайтнеров, не могло быть и речи. В том, что Берта Майснер есть в телефонном справочнике, он сильно сомневался. Скорее всего она снимала комнату в каком-нибудь пансионе, где хозяйка ревностно охраняет мораль своих постоялиц. А детский центр, в котором она работает? Но он не смог вспомнить название. Зато вспомнил, что она сотрудничает в газете социалистов «Арбайтер цайтунг». Может быть, там удастся что-то разузнать.
Первые четыре дня он слонялся по жаркой Вене, не находя себе места. Открыл офис на полдня, но к работе душа не лежала. Скорей бы приехал помощник, доктор Вильфрид Унгар, который свой отпуск проводил в Риме, в ватиканской библиотеке, где изучал документы тринадцатого века об альбигойской ереси. Такой уж это был молодой человек, зацикленный на повышении образования и одновременно необыкновенно исполнительный, поистине бесценный сотрудник.
Вертен уже забыл, что совсем недавно ему очень нравилась и мебель из красного дерева в офисе, и зеленые обои, и великолепные гравюры на стенах с изображением цветов и животных. Теперь все это раздражало и казалось претенциозным. Он чувствовал, что в этом помещении ему не хватает воздуха.
Слава Богу, в конце недели появился ее адрес. Помог приятель-журналист, иногда печатавшийся в «Арбайтер цайтунг». Под псевдонимом, конечно.
Оказалось, что Берта Майснер живет недалеко от его офиса. «Мы вполне могли случайно встретиться на улице, — подумал Вертен. — А может, и встречались, но равнодушно проходили мимо».
Здание было весьма приличное, в стиле барокко. Он позвонил. Открыла консьержка, женщина с землистым лицом, в длинном холщовом капоте.
— Кого вам?
— Фрейлейн Майснер.
— Ее нет дома.
— Может быть, вы знаете, когда она придет?
Женщина пожала плечами:
— Откуда мне знать? Поехала навестить отца. Молодая дама, живет одна. Что хочет, то и делает. Вот снимает целую квартиру. В мое время девушки сидели дома, пока не выйдут замуж. А сейчас… жуть что творится.
Она посмотрела на Вертена, ища поддержки, но он лишь тронул край котелка.
— Благодарю вас. Я зайду в другой раз.
Свернув за угол, он чуть не столкнулся с Бертой. В ее руке был чемодан.
— Ну вы прямо настоящий сыщик! — воскликнула она. — А я загадала: если вы на этой неделе меня не отыщете, на следующей начну искать вас сама. Впрочем, адвоката в Вене найти не так уж сложно.
Они стояли, улыбаясь друг другу.
— Пойдемте, — наконец сказала Берта. — Чего на улице околачиваться? Надо хотя бы поставить чемодан. И я угощу вас кофе.
Предложение Вертена испугало. Наносить визит молодой женщине, в ее жилище, одному, без сопровождения, было чем-то из ряда вон выходящим. Во всяком случае, ему такое делать еще не приходилось.