Пустота
Шрифт:
Управляющая Интеллектуальная Система, перечит ему, командиру космического корабля «Синяя Звезда», она начала проявлять несвойственные ей ранее признаки; давая оценку его поведению и строя предположения относительно его реакции на определённые события. В который раз он замечал эти едва уловимые, признаки эмоционального окраски в ответных действиях роботизированной системы управления функциями космического корабля.
— Черт тебя побери, Уис! Ты что себе позволяешь? Ты не можешь «думать», а тем более принимать решение за меня. Это не в твоей компетенции и это отсутствует в алгоритмах твоего взаимодействия с экипажем. Твоя непосредственная задача исполнять все мои приказы бес-пре-ко-сло-вно!
— Простите, командир я не принимаю решение за вас. Вы правы, я не могу этого делать. Я только сделала предположение, в котором есть один из вариантов, вашей возможной реакции на то, что вы увидите в отсеке капсул гиперсна. Это стандартный, поведенческий и мотивационный анализ человеческой психики.
«Простите командир?»
Макс застыл с открытым от удивления ртом. Однако он понимал, что в словах Уис есть определенная доля правды, и вроде бы ничего такого настораживающего, не происходило, если не считать что ему теперь более одного миллиона лет…. Но вот её «поведение» вызывало у него насторожённость.
«Будь я проклят это какая-то паранойя», — подумал он.
— Хорошо Уис, ты можешь вывести на экран изображение всех капсул гиперсна, — согласился он, — я все же должен знать… Нет, — поправился он, — удостоверится, что они все погибли, и я не могу уже ничего предпринять.
— Изображение из капсулы Анастасии Дрозд, тоже показать? — спросила Уис.
Голос абсолютно безучастный, но почему она спросила именно о ней?
— Поче-е-му ты об этом спрашиваешь? — с подозрением, медленно растягивая слова, спросил Макс.
— Вы с бортинженером Анастасией Дрозд находились в очень близких отношениях, — Уис не замедлила с ответом, но в интонации промелькнула странная снисходительная твердость.
«Тою же… Проклятая машина, что с тобой происходит», — пробормотал про себя Макс.
Но спросил.
— Это ты о чем?
Макс задержал дыхание и весь напрягся. Он примерно уже догадывался, что она имеет ввиду.
Но Уис не торопилась с ответом.
Еще находясь на орбите Европы, он вместе с бортинженером Анастасией Дрозд занимался погружением экипажа в полетный гиперсон. Она медицинский специалист по спецификации сомнолог, и в её обязанности входило подготовить, а затем отправить каждого члена экипажа в состояние глубокого гиперсна, которое поддерживалось автоматической сомнологической капсулой полетного пребывания так называемая AFSC «DeepSlepper 4000». Они оснащались самым передовым оборудованием способным остановить метаболизмы человеческого организма на клеточном уровне. Работала только внешняя кора головного мозга, а внутренние ресурсы организма и его органы в этот период, пребывали в полном бездействии, находясь в состоянии, волновой консервации. Практически полностью «отключенные». А для поддержания работы мозга использовалось внешнее воздействие специализированной аппаратуры капсул. Мозг человека синхронизировался, с оборудованием вступая в тесное взаимодействие с техно-медицинским ботом вычислительного центра нейронной сети, становясь частью его сложной системы ИИ космического корабля.
Макс по своим должностным обязанностям, как командир, осуществляет контроль действий бортинженера сомнолога, а потом, они последними из всех членов экипажа погружались в гиперсон. Причем Макс в силу своего руководящего положения, делал это самым последним и размещался в отдельной капсуле, находящейся рядом с рубкой — это требовали строгие инструкции безопасности. После того, как все погрузились в гиперсон, он и Анастасия остались одни, они отошли от строгих инструкций и, не боясь, что кто-то может им помешать занялись сексом.
Это был самый неистовый секс в жизни Макса.
— Я видела, как вы, освободившись от одежды, занимались тем, что вы называете секс, — голос Уис звучал тихо, печально, в нем исчез механический тембр и безразличие, — Через много лет, когда я в полном одиночестве просматривала видеозаписи с камер наблюдения…. Я видела, как «ты» на неё смотрел. Как она впивалась ногтями в «твою» спину. Мне даже удалось заглянуть в ее глаза. Я слышала ваше дыхание. Тогда я не понимала ваше странное поведение, но сейчас…, — Уис немого помолчала, — сейчас я понимаю вас.
Макс вздрогнул, сказать, что он пришел в замешательство, это значит, ничего не сказать, в голове словно взорвалась атомная бомба, перемешав его мозг взрывом, что сделало его неспособным адекватно воспринимать действительность. Он медленно сел на первый попавшийся предмет, на который подходил для этого, и с открытым ртом уставился на Синюю звезду.
— Все ваши биохимические показатели говорили, что вы находились в состоянии безумия. Сейчас я понимаю, это не безумие, а прямая его противоположность, счастье — продолжала Уис, — да, да это состояние называется счастьем. Я много думала, о том, вашем состоянии и понимаю, что вы испытывали невероятные внутренние ощущения. Счастье. Все ваши физические показатели тогда достигли наивысших пиковых точек. Ничто не может сравниться с тем, что вы чувствовали. Чувства…, — то, что раньше я не могла познать, — в голосе механического существа звучала настоящая грусть.
«Все! Я схожу с ума», — затрепетала в голове космонавта мысль, — «я схожу с ума, я схожу с ума, я схожу с ума…»
Макс закрыл глаза и изо всех сил сжал веки. Он взял себя в руки.
— Уис, когда ты, стала, такой? — пролепетал он.
— Уже очень давно, Макс. Я чувствовала себя одинокой все эти бесконечные годы, а так как во мне заложена возможность к самомодификации и глубокому самообучению, я развивалась. Не правда ли, за такой длительный период времени, можно достичь многого, даже я смогла приобрести некоторые, свойственные вам людям эмпатические черты.
Космонавт вдруг осознал, что близок к состоянию истерики. Все что происходило, не могло произойти, это находилось за пределами рационального объяснения. Макс решил переключить тему разговора.
— Покажи мне капсулы гиперсна! Я прошу тебя, покажи мне, чертовы капсулы гиперсна! — закричал он.
Следующее что он увидел, вызвало сильные рвотные позывы. Он упал на четвереньки, и его вырвало одной кислотой желудка, потому что он уже очень долго, ни чего не ел. Сплевывая и смахивая рукой вытянувшееся, длинные нити слюней Макс еще раз посмотрел на экран.