Пустой Трон

Корнуэлл Бернард

– Оставить их в покое? Ты с ума сошёл? Последнее, что нам нужно, так это норвежцы, контролирующие Мерз. Она зашагала в сторону большого дома. Двое священников семенили за ней, неся кипы пергаментов.
– Найдите кладовую, - произнесла она через плечо на ходу, - и убедитесь, что эти документы останутся сухими! Я не могу долго оставаться, - теперь она, очевидно, обратилась ко мне.
– В Глевекестре довольно спокойно, но там еще многое предстоит сделать. Именно поэтому я хочу, чтобы эти норвежцы исчезли!

– Но их больше, чем нас, - с сомнением произнес

я.

Она быстро обернулась, энергично и решительно, и ткнула пальцем в мою сторону.

– И они станут еще сильнее, если мы дадим им больше времени. Ты это знаешь! Мы должны избавиться от них!

– Их больше, чем нас, - повторил я, - и они закалены в битвах. Они сражались в Ирландии, а там люди учатся быть жестокими. Если мы хотим атаковать Брунанбург, мне нужно по меньшей мере еще триста человек!

– Что с тобой случилось?
– она нахмурилась, внезапно встревожившись.
– Ты боишься этого Сигтрюгра?

– Он настоящий бог войны.

Она посмотрела мне в глаза, видимо, оценивая правдивость моих слов и увиденное, должно быть, ее убедило.

– О Господи, - сказала она, всё еще хмурясь.
– Твоя рана, полагаю, - пробормотала она себе под нос и отвернулась.

Она посчитала, что я растерял всё свое мужество и в результате теперь к её многочисленным заботам и тяготам добавилась еще одна. Она шла, пока не заметила мечи, щиты, копья, кольчуги, шлемы и топоры, сваленные у дверей большого дома под прибитым к стене знаменем Сигтрюгра с красным топором. Она остановилась в недоумении.

– Что это?

– Да, забыл тебе сказать, что эти закаленные в боях воины вчера напали. Они убили троих наших людей и ранили шестнадцать, но мы убили семьдесят два, а Сигтрюгр - наш заложник. Мы держим его до завтрашнего дня, когда его флот отплывет обратно в Ирландию. Тебе и в самом деле можно было не приезжать! Конечно, очень приятно с тобой повидаться, но мы с Меревалом вполне способны справиться с огромными отвратительными норвежцами.

– Ну ты и ублюдок, - сказала она, хотя и без гнева, посмотрела на трофеи, потом на меня и рассмеялась.
– И слава Богу, - добавила она, касаясь серебряного креста, висящего на груди.

В ту ночь мы снова пировали с Сигтрюгром, хотя прибытие Этельфлед с таким количеством воинов означало, что мяса стало мало. Зато эля имелось достаточно, а управляющий выдал бурдюки с вином и большую бочку медовухи. Тем не менее, присутствие Этельфлед означало, что настроение в зале стало более сдержанным, чем в предыдущую ночь. В ее присутствии воины, как правило, старались говорить тихо, не затевать драки и не орать во всю глотку свои любимые песни о женщинах. Настроение было еще более мрачным из-за полудюжины церковников, что заняли стол на возвышении, где Этельфлед расспрашивала меня и Меревала о битве у северных ворот. Сигтрюгра посадили на почетное место за столом, как и мою дочь.

– Это все её вина, - сказал Сигтрюгр, кивая в сторону Стиорры.

Я перевел это Этельфлед.

– Почему её?
– спросила она.

– Он увидел ее и растерялся, - пояснил я.

– Какая жалость, - холодно вымолвила моя дочь, - что это не продлилось чуть дольше.

Этельфлед одобрительно улыбнулась в ответ на это замечание. Она сидела с прямой спиной, приглядывая за залом. Она мало ела, а пила еще меньше.

– Так она не напьется?
– язвительно спросил у меня Сигтрюгр, кивнув в сторону Этельфлед. Он сидел за столом напротив меня.

– Нет.

– Моя мать к этому времени бы уже боролась на руках с воинами отца, - уныло заметил он, - или напилась бы больше, чем они.

– Что он говорит?
– спросила Этельфлед. Она заметила, что норвежец бросил на нее взгляд.

– Хвалит твое вино, - ответил я.

– Скажи ему, что это подарок от моей младшей сестры Эльтрит.

Эльтрит была замужем за Бодуэном Фландрским, правившим землями к югу от Фризии, и вместо этого фландрского вина я бы скорее предпочел испить лошадиную мочу, но Сигтрюгру оно, похоже, понравилось. Он предложил налить немного Стиорре, но она резко отказалась и вернулась к своей беседе с отцом Фраомаром, молодым священником на службе у Этельфлед.

– Хорошее вино, - пытался настоять Сигтрюгр.

– Я сама о себе позабочусь, - отстраненно заявила она. Похоже, она единственная среди членов семьи и моих людей не поддалась чарам норвежца. Мне он определенно нравился. Он напоминал мне меня самого, по крайней мере, того человека, кем я был в юности - упрямца, рискующего жизнью ради завоевания репутации. Моих воинов Сигтрюгр тоже очаровал. Он подарил Финану браслет, похвалил боевые навыки моих воинов, признал, что его как следует отделали, и обещал, что однажды вернется и отомстит.

– Если отец даст тебе еще один флот, - сказал я.

– Даст, - уверенно заявил он, - только в следующий раз я не буду драться с тобой. Поищу тех саксов, кого легче разбить.

– Почему бы не остаться в Ирландии?
– спросил я.

Он поколебался, прежде чем ответить, и я решил, что за этим последует шутка, но потом он посмотрел на меня своим единственным глазом.

– Они свирепые воины, господин. Ты нападаешь на них и побеждаешь, но внезапно появляется еще целая орда. И чем дальше ты углубляешься в их земли, тем больше их становится. Половину времени ты их не видишь, но знаешь, что они там. Это как драться с призраками, которые появляются из ниоткуда и нападают, - он криво улыбнулся.
– Пусть они оставят эту землю себе.

– А мы будем хранить нашу.

– Может и так, а может, и нет, - ухмыльнулся он.
– Мы поплывем вдоль побережья Уэльса и, возможно, захватим несколько рабов и заберем их домой. Отец простит меня, если я привезу ему целый выводок новых девушек.

Этельфлед обращалась с Сигтрюгром с презрением. Он был язычником, а она ненавидела всех язычников кроме меня.

– Как жаль, что ты его не убил, - сказала она во время пиршества.

– Я пытался.

Она наблюдала, как Стиорра отвергает все попытки Сигтрюгра завоевать ее дружбу.