Пустячок, а приятно
Шрифт:
— Да… — рассеянно пробормотал адвокат. — Конечно… Кто его убил, тот и забрал золото…
В сильном волнении Должиков вдруг вскочил и принялся было расхаживать по кабинету, бормоча себе под нос что-то маловразумительное. Однако пространства для прогулок между письменным столом и четырьмя креслами было явно недостаточно, и адвокат снова плюхнулся в кресло, продолжая рассеянно смотреть куда-то в стену. Про мое присутствие в кабинете, казалось, он позабыл вовсе.
— Ну да! — вдруг сказал он громко и отчетливо, видимо, приняв какое-то решение. — Спасибо вам большое, Татьяна Александровна, что вы ко
Он снова поднялся, подошел к двери в кабинет и открыл ее, делая мне недвусмысленный приглашающий жест — убираться вон. Я не стала настаивать, поднялась с кресла и вышла, чувствуя на себе недоумевающий взгляд секретарши, продолжавшей что-то интенсивно печатать на компьютере. На сей раз я вовсе не расстраивалась из-за того, что меня так бесцеремонно выставили. Больше мне в любом случае с Должиковым говорить было не о чем.
Глава 11
Был девятый час вечера, и над городом уже сгустились ночные сумерки, когда я приехала в свою вторую, конспиративную, квартиру, доставшуюся мне по наследству от бабушки. Находилась она в старинном, давным-давно построенном, но крепком доме. В ней, правда, последнее время образовался некоторый беспорядок, потому что приходила я сюда, как правило, весьма измотанная, на пределе душевных сил и думала о чем угодно, только не о ее уборке, а покидала квартиру чаще всего внезапно, ужасно торопясь. Так что теперь, обнаружив покрытую слоем пыли мебель и заросшие паутиной углы, я подумала, что хорошо бы приступить к небольшой, хотя бы чисто поверхностной уборке. Тем более что пока все равно заняться было нечем.
Просто мне предстояло несколько часов ожидания неизвестно чего. Возможно, ожидания совершенно бесплодного… Не знаю, может быть, у меня характер такой дурацкий, но я совсем не переношу ожидание. У меня немедленно начинаются психоз, невроз и черт знает что еще, и единственное средство борьбы с ними — чем-нибудь себя занять. Уборкой квартиры например. Почему бы и нет, раз другого времени для этого все равно не нашлось.
Раздавшийся вдруг звонок домашнего — свой мобильник я временно отключила — телефона заставил мое сердце радостно и тревожно забиться. Однако, сняв трубку, я испытала разочарование: это был Гарик Папазян.
— Татьяна? Как настроение?
— Бодрое. Какие проблемы?
— Ты сейчас очень занята? Я к тебе подъеду, ничего?
— Ко мне? — Я искренне удивилась. — Ты ведь вроде был тяжело болен!
— Мне намного легче, и чувствую я себя теперь вполне сносно…
Голос Папазяна и в самом деле звучал довольно энергично, хотя как-то странно безжизненно и неестественно. Я не знала, что и думать.
— Знаешь, Гарик, если ты все еще рассчитываешь на ночь любви со мной, то я тебе уже много раз объясняла, как я к этому отношусь…
— Нет, Татьяна, я тебе клянусь, у меня к тебе важное дело.
— Интим тоже для многих очень важное, можно даже сказать, — первостепенное дело…
— Да нет же, Татьяна! — В голосе Гарика слышалось отчаяние. — Я тебя уверяю! Мне в данный момент очень нужно с тобой встретиться совсем по иному поводу.
— Вообще-то я занята… — проговорила я задумчиво. — Но если тебе так приспичило… Ладно уж, черт с тобой…
— Отлично, Танька! — несмотря на фамильярные интонации, голос Папазяна звучал как-то сухо и безразлично. — Ну, так ты жди меня. Сейчас я мигом…
Пожав плечами, я положила трубку, снова взялась за щетку пылесоса, которым чистила обивку дивана. Мне бы надо было в тот момент насторожиться, подумать над этим странным звонком. Во-первых, откуда Гарик знает номер телефона моей конспиративной квартиры? Ведь я ж его ему не давала. Во-вторых, откуда он знает адрес? Куда, собственно, он собрался подъехать, да еще мигом? Однако со способностью к рассуждениям у меня в тот вечер было довольно туго, и потому я просто продолжила уборку. А когда раздался звонок во входную дверь, я, выключив и отложив в сторону пылесос, пошла открывать.
Едва я приблизилась к двери, как из-за нее послышался голос Гарика с его характерным армянским акцентом:
— Татьяна, это я. Все нормально, открой…
Я так и сделала. Но на пороге вместо Гарика стоял тип в зеленой пятнистой куртке и черном чулке на голове. В руках он держал ствол. Его он тут же поднес к моему лицу и упер в переносицу, так что от неожиданности я не успела даже пошевелиться.
— Не рыпайся, красавица, — сказал тип хрипло и зло. — Знаешь, когда я держу в руках ствол, я становлюсь нервный, палец может дернуться сам собой…
Я скосила глаза на держащую ствол руку: хорошо знакомый шрам украшал кисть. Впрочем, мне и без того было ясно, кто говорит со мной таким хриплым, грубым голосом.
С чулком на голове, словно Фантомас, адвокат Должиков надавил мне дулом пистолета в переносицу, и я, поняв наконец, чего он от меня хочет, послушно отступила внутрь прихожей. Тут же Должиков-Фантомас вошел за мной в прихожую, а за ним следом в квартиру проникли еще трое мужчин в пятнистых зеленых куртках и масках на лицах и один в милицейской форме. Этим последним оказался Гарик Папазян.
— Гарик, и ты? — совершенно обалдев от ужаса, воскликнула я. — Ты тоже связался с этими бандитами?
— Я не мог иначе, Татьяна, прости меня, — хриплым, сдавленным голосом, пряча от меня глаза, сказал он. — Я целиком в их руках…
— Ты, Гарик? — снова изумилась я. — Каким образом? Ты же оперативник уголовного розыска!
— Эти типы украли у меня девушку! — простонал Гарик. — Посадили в машину и увезли неизвестно куда! Сказали, что, если я не сделаю то, что мне скажут, они отрежут ей…
— Кончай базар! — оборвал его излияния адвокат Должиков. — Эй ты, лахудра! Проходи в квартиру! — это предназначалось уже мне. — И смотри, без глупостей! Учти, у меня ствол. И мы твою жизнь беречь не собираемся!
В квартире бандиты усадили меня на стул, установив его посередине главной, самой большой комнаты. Сами, в том числе и Гарик, уселись на диван, только Должиков с пистолетом в руке остался стоять немного позади меня, в стороне у стены, на приличном расстоянии, чтобы принять меры при малейшем подозрительном движении с моей стороны. Бандиты и не подумали связать меня, да это было и не нужно. Со всем своим арсеналом приемчиков я была бессильна в данной ситуации: вздумай я только шевельнуться, Должиков у стены будет иметь достаточно времени для того, чтобы пристрелить меня.