Пустыня как она есть

Бабаев Агаджан Гельдыевич

Волга впадает в Каспийское море, Днепр — в Черное, Кама и Ока — в Волгу. А куда впадает река Мургаб? Оказывается, никуда. А немалая, между прочим, речка, она несет в пять раз больше воды, чем подмосковная Пахра. Мургаб начинается в горах Афганистана, спускается вниз и, подхватив как приток реку Кушка, пробирается в Южные Каракумы, где и теряется в песках. Много столетий Мургаб все меньше и меньше углубляется в пустыню. Потому что все больше и больше воды по пути разбирают на орошение А вот другая река — Зеравшан. Когда-то он был притоком Амударьи, но разбор воды на орошение, который начался, судя по всему, еще 5–6 тысяч лет назад, постепенно разобщил эти реки. Сейчас воды Зеравшана не доходят километров двести до Амударьи. Правда, в годы большого стока, то есть в годы сильного таяния снегов или обильных дождей, зеравшанская вода вновь сливается с амударьинской. Так, в 1923 и в 1944

годах обводнялся высохший зеравшанский рукав Махандарья, соединявший когда-то Зеравшан с Амударьей.

Разбор речной воды на орошение, ликвидация речного русла до того, как оно придет к назначенному природой финишу, — явление типичное. И когда специалисты, занимающиеся поливным земледелием, говорят о реках, они прежде всего отмечают, каков сток воды, сколько кубических метров воды переносит река за секунду в разное время года, кто и сколько воды отбирает по пути, что остается для более низких по течению районов. Если им, конечно, вообще что-либо остается — возможности реки всегда ограничены, и чем больше воды ответвляется в сторону, тем меньше ее идет дальше вниз.

Есть в Средней Азии реки, которые уже в далекие времена обросли бессчетными ветками каналов, те, в свою очередь, ветвились более мелкими каналами и канальчиками. Такая разветвленная сеть вторгалась на поля, где совсем неширокими арыками проходила между рядами растений. Эти древние поливные земли официально так и именуются: «земли древнего орошения». Они образуют оазисы, но не такие, как в центре пустыни, возле выбивающегося на поверхность подземного ключа. На землях древнего орошения выросли оазисы-гиганты со многими селениями и городами, центрами хозяйственной и культурной жизни, с многомиллионным населением. Таковы расположенные по соседству Тедженский и Мургабский оазисы в Туркменистане: не острова, а огромные зеленые материки в песках Южных Каракумов. На долю их приходится почти половина всех посевных площадей и примерно треть всего населения республики. Здесь находятся такие крупные города, как Мары, Байрам-Али, Теджен. Люди издавна селились на орошаемых землях, ставших плодородными благодаря разветвленным каналам, многочисленным плотинам и водохранилищам, сложной системе распределения воды. Недалеко от Байрам-Али находятся руины Древнего Мерва, одного из крупнейших очагов цивилизации на Востоке, славившегося, в частности, своими библиотеками. Только в одной из них в тринадцатом веке насчитывалось 120 тысяч томов. И культурное богатство начиналось с оросительных каналов — культура расцветала там, где расцвела жизнь.

Два всемирно известных узбекских оазиса — Бухарский и Самаркандский — выросли на землях, орошаемых водами реки Зеравшан, но, конечно, опять-таки с помощью каналов, плотин, водохранилищ. Упоминания о Бухаре относятся ко второму, а о Самарканде к шестому веку до нашей эры, к временам походов Александра Македонского. Бухара и Самарканд всегда стояли в центре событий, происходивших в Средней Азии, как из-за выгодного географического положения, так и из-за богатств, которые принесли им плодородные орошаемые земли.

Вспоминая земли древнего орошения, обязательно нужно назвать Хорезм, самый северный, самый близкий к России оазис-гигант. Он находится в нижнем течении Амударьи, начинается примерно в пятистах километрах от того места, где она впадает в Аральское море. И от берегов Каспия до Хорезма тоже километров 500–600, правда, по пустынной территории. С востока к Хорезмскому оазису вплотную подходят песчаные барханы Кызылкумов, с запада — пески Каракумов. Атмосферные осадки в оазисе ничтожны, они обычно составляют 100, а то и 80 миллиметров в год. Но многочисленные рукава большой реки, каналы, иногда довольно крупные, даже судоходные, «разводят» воду на большие территории, где под жарким солнцем вырастают хлопок, хлеб, великолепные дыни, абрикосы, персики, айва. Кормовые травы скашивают по четыре раза в год, так что есть прекрасная база для животноводства. Но вот любопытный парадокс: оказывается, есть такие выросшие в пустыне животные, которые не одним кормом сыты и обилие влаги для них просто нестерпимо. Им подавай сухой пустынный климат, подавай жару, степную полынь и скромный водный рацион. Эти животные — каракульские овцы. Все попытки разводить их во влагообильном Хорезме закончились тем, что овец пришлось отправлять в соседние пустынные каракалпакские и туркменские пастбища. Не случайно все мировое производство каракуля сосредоточено в пустынях.

Одно

из важных слагаемых здешнего плодородия — великолепные почвы, которые тоже в значительной мере созданы рекой. Житель Поволжья или Приднепровья будет просто потрясен, взглянув на воды Амударьи, особенно в нижнем ее течении. Они темно-коричневые и чрезвычайно мутные, кажется, что это не речная вода, а какой-то поток странного густого напитка, вырвавшийся из фантастического гигантского кофейника. По мутности вода Амударьи близка к мировому чемпиону в этой области — Тигру. В ней значительно больше илистых частиц, чем в водах таких рекордсменов мутности, как Нил и Инд. Вместе с максимальной годовой нормой воды, выливаемой на поля (примерно 700 килограммов на квадратный метр), Нил приносит около килограмма ила, а Амударья — 2,4 килограмма. Стоит ли после этого говорить об илистости вод Нижней Волги, которые в таком же количестве воды содержат всего каких-то 80 граммов ила.

Хорезмский оазис — тема отдельного большого рассказа, а может быть, и вдохновенной поэмы. Хорезм — история многих эпох и народов, о них напоминают нам открытия археологов и сохранившиеся великолепные минареты древних городов. Однако, чтобы вернуться на тропу нашего основного повествования, мы, к сожалению, оставляем в стороне эту интересную тему и завершаем короткую экскурсию в Хорезм. Заметим лишь на прощание, что в Хорезме с особой ясностью видишь, как много может пустыня дать человеку, если ей дать воду.

Особый интерес к поливным землям вспыхнул во время так называемого хлопкового кризиса в середине прошлого века, когда Соединенные Штаты Америки из-за гражданской войны Севера и Юга перестали поставлять хлопок на мировой рынок. Даже царь Александр III отвел себе участок под хлопчатник в дельте Мургаба. Но одного желания выращивать хлопок было недостаточно. В климатическом отношении Средняя Азия прекрасное место для хлопчатника, однако для него нужно не только солнце, но и очень много воды. Именно очень много: на каждый квадратный метр хлопковых полей за лето необходимо вылить не менее 1500 литров воды, почти в пять раз больше, чем требует пшеница. А столько могут дать только каналы, питаемые от рек, богатых водой. Конечно, и до Октября в Средней Азии выращивали хлопок, но значительно меньше, чем в принципе было возможно. Чтобы увеличить производство хлопка, нужно было расширять орошаемые площади, строить мощные оросительные системы. А для этого нужны были крупные капиталовложения, эффективная техника, организация строительных работ большого масштаба, возможность централизованно распоряжаться землей и водой. Для отсталой капиталистической России все это было невозможно.

То, что за годы Советской власти сделано в Средней Азии в части орошения новых земель, достаточно четко отражено в одной цифре: хлопчатника в этом регионе выращивается в несколько раз больше, чем в предреволюционные годы. За этим стоит хлопковое изобилие, столь необходимое текстильной, легкой и пищевой промышленности. И конечно же, гигантская работа по постройке мощнейших каналов, по орошению новых земель, большинство из которых недавно были не более чем пустыней.

Многие построенные в годы Советской власти среднеазиатские каналы называют реками. И вполне справедливо — по ним ходят теплоходы, в них ловится рыба, в летнюю жару плавают ребятишки, тянутся каналы на десятки и даже на сотни километров. По ним ежесекундно проходят десятки, а где и сотни кубометров воды, такому стоку могут позавидовать многие настоящие реки. И главное, по берегам каналов вдоль многочисленных ответвлений вырастают рощи, зеленеют поля, в пустынных совсем недавно местах поселяются люди. Создается, как принято говорить, культурная зона. И уже не заметишь разницы между природной рекой и рукотворной, только неестественная прямолинейность русла напоминает о благородных трудах человека, о его добром участии в делах природы.

О каждом среднеазиатском канале можно написать книгу. О его истории, о мечтах и проектах, о строительстве, которое в пустыне всегда подвиг. И о том, что дал канал, какие земли сделал плодородными, какие культуры позволил выращивать и в каких количествах. А главное, о том, как изменил жизнь людей близлежащих районов, сделал их сильнее, щедро напоил водой, внес свой важный вклад в улучшение быта, подъем культуры.

Вот Большой Ферганский канал, сокращенно БФК, построенный в 1939 году по инициативе колхозников методом народной стройки. Он получает воды из Карадарьи, которая позже, сливаясь с Нарыном, дает начало Сырдарье. Канал протянулся на 350 километров, он не только напоил пустовавшие земли, но и дал воду многим рекам, прорезав их русла. Через год от БФК ответвлялись Южный и Северный Ферганские каналы, оживившие в пустыне новые большие территории.