Пустыня жизни (Сокращенный вариант повести)
Шрифт:
– Вы что!
– заорал я и кинулся их разнимать.
Это было непросто, потому что обе вцепились друг Другу в горло, обе были сильны, обе исступленно ломали сопротивление противника. Но я пришел в такую ярость, что мигом, точно котят, отшвырнул к одной стене Эю, а к другой Жанну. Да, во второй воительнице, я, к своему изумлению, признал Жанну...
– Вы что, спятили?!
– Это ты меня спрашиваешь?.. Откуда здесь эта сумасшедшая?! Одежда Жанны была разодрана в клочья, располосованное лицо пылало обидой и гневом, Эе тоже досталось, и в ее глазах была ярость, только холодная, напряженная, как у человека, который знает, за что и почему он дерется. Едва оправившись
– Что здесь происходит?
– рявкнул я. О, небо, давно ли я пытался постичь теорию иной Вселенной и мысленно побеждал само время?!
– Это я должна объяснять?!
Взгляд Жанны полыхал презрением. Я очутился меж фуриями, только Эя смотрела не на меня, а на Жанну, и ее руки, к счастью, были укрощены путами,
– Жанна!
– Что Жанна?
– из ее глаз брызнули слезы.
– Я-то при чем?! Феликс погиб, твой друг, а ты, а эта...
– Жанна, ты можешь замолчать? Выслушать? Кстати, оденься. На, держи куртку.
Моя уловка подействовала лучше всех убеждений и просьб. Жанна в недоумении оглядела себя, схватила куртку, поспешно провела рукой по лицу, по растрепанным волосам и - сработал женский инстинкт - кинулась приводить себя в порядок. Эя что-то прорычала ей вслед, я машинально погрозил кровати кулаком и через захлопнувшуюся дверь душевой стал торопливо объяснять, откуда у меня эта девушка и кто она.
Неистовый шум воды стих. Ни слова в ответ, но меня все- таки слушали. Наконец дверь открылась. Смерть Феликса точно обуглила лицо Жанны, и, если бы не свежие царапины, оно казалось бы сошедшим с древней потемневшей фрески.
– Значит, вот как ты ее любишь...
– прошептала она, будто в раздумье.
– Кого?
– Я не понял.
– Никого.
– Она глядела все так же тяжело, неподвижно, только грудь вскидывалась от судорожного дыхания.
– Забудь. Как легко ты, однако, нарушил запрет!
– О чем ты, Жанна? Феликс, даже ничего не зная о Снежке, сразу сказал, что я прав.
– Не трогай Феликса!
– Она уцепилась за косяк.
– Он мертв, мертв, вы, живые, можете это понять?!
– Жанна, - сказал я с раздражением в голосе.
– Хватит! Ты хотела видеть, как я переживаю гибель Феликса? За этим пришла?
– Нет!
– По-моему, да.
– Это не имеет значения...
– Верно. У нас нет времени...
– Не собираюсь тебе мешать.
– Сухими глазами, будто и не плакала, она взглянула на меня, затем на Эю.
– Бедная девочка... Будет ли у тебя время подумать о ней? Извини, - добавила она быстро.
– Я тут наговорила лишнего, не обращай внимания. Ты удачлив, но лучше бы тебе не ходить в прошлое. Желаю доброй удачи, пойми это!
Она стремительно повернулась и вышла, оставив меня в полном недоумении. Что она хотела сказать? Была ли это невольная месть за Феликса, который погиб, спасая меня, или Жанна от чего-то предостерегала?
В растерянности я обернулся к Эе, с которой мне предстояло идти в прошлое. Ответом был неукротимый взгляд разъяренной женщины, которая, казалось, любое мое движение и слово была готова встретить рычанием.
До чего же просты и бесхитростны все трудности природы по сравнению с теми, которые мы сами себе создаем!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
"Человек предполагает, а бог располагает" - так можно было
Шли последние приготовления к старту в прошлое. В глубине ангара что-то простужено сипело, по овалу машины, мигая лампочками, ползли дефектоскопы, всюду змеились бесчисленные набели, они же свисали со сводчатого потолка, откуда-то тянуло сырым сквозняком, хотя, казалось, все входы были закрыты. Усталые, с напряженно-сосредоточенными лицами, разработчики обменивались отрывистыми репликами, смысл которых по большей части был так же чужд моему уху, как речь инопланетянина; фигуры людей то возникали силуэтами в сером, будто задымленном свете, то исчезали в провалах ферм и конструкций. Мимо меня сигналя проносились верткие и тоже как будто озабоченные киберы, все спешили без суеты, что-то, как обычно, не ладилось, что-то требовало срочной переделки, - словом, все шло нормально. Представитель новорожденной профессии, которая еще не успела получить наименования (не называть же его "вдалбливателем информации"), парень моего возраста с робкими, но настойчивыми глазами цвета полевой незабудки и бледным от недосыпа лицом, втолковывал мне последние добавления к инструкции.
– ...Прецессия хода оставлена без изменений, но ее удалось сузить до величины плюс-минус... Запаздывание хронореверса решено не устранять, поскольку это третьестепенный, практически не влияющий на безопасность фактор, а отладка потребовала бы перемонтажа...
Я кивал, вылавливая лишь новые сведения, ибо уже знал наизусть всю матчасть, все операции хода во времени, все правила, каковые, строго говоря, еще только предстояло установить, потому что данных для их разработки, конечно же, не хватало. В этом и состоял риск, хотя, разумеется, не только в этом. За всю историю науки, пожалуй, ни одна экспедиция не организовывалась в такой спешке и при такой нехватке исходных сведений. А что делать? На пожаре действуют, а не исследуют. Невиданный случай - не было даже техдокументации, она составлялась попутно. Поэтому и приходилось слушать, слушать, уже череп распирало от этого.
– ...Итак, повторяю. В окончательном варианте аппарат снабжен системой улавливания и аккумуляции любой энергии, какая обнаружится на месте, чем от трех до семи процентов снижен риск непредвиденного перерасхода резерва батарей. Речь идет прежде всего о подпитке солнечной энергией, однако возможны и другие решения, как-то...
Голос моего педантичного Вергилия звучал с такой отчетливостью и монотонностью, словно он истово боролся со сном и никак не мог одержать победу, но, странное дело, его слова почему- то тотчас укладывались в памяти, причем не только иконографической и кратковременной, а и в постоянной. Это был своего рода гипноз, сотрудники Алексея знали, кого выбирать в "наставники".
На корпус машины вскарабкался, нет, вполз какой-то улиткообразный аппарат. Должно быть, упрочнитель, так как позади себя он оставлял голубоватые пятна, некоторое время спустя они еще светились.
– ...Добавлен еще один индикатор. Прошу в кабину...
Мы пролезли в кабину. С прошлого раза, когда я тут был, хаос в ней поуменьшился, однако панель еще не была установлена, на меня отовсюду смотрели оголенные, похожие на медовые соты блоки кристаллосхем, некоторые гнезда вообще пустовали, кое-где торчали паутинные усики перцептронов, пахло нагретым рубекойлем, на полу, под ногами, лежали (или валялись?) какие-то инструменты. Короче говоря, вид кабины свидетельствовал, что хронотехнику, как и глиняные горшки, создают никак не боги.