Пустышка. Книга 3
Шрифт:
Дружок в штанах протестует. Отстраняться от столь желанного тела выше моих сил. Но надо…
— Ты ещё заедешь? — спрашивает она, а сама начинает сервировать обеденный стол.
Я же с вожделением смотрю на движения этого совершенного женского тела. Хотя и не помню его тонкостей, которые оказывается познал сегодня ночью. Вот же… провал, так провал!
— Дня два или три буду отсутствовать. Потом с вечера до утра следующего дня задержусь у вас. Но мы можем обменяться номерами телефонов или коммунаров и общаться всё свободное время в своё удовольствие. — предлагаю я.
— Это само собой… но мне хотелось бы большего. — слышу я невероятные заявления из её уст.
Я закусываю губу.
Тут открытым текстом мне говорит женщина, что хочет именно меня.
И как поступить?
— Дети и беременность!! — звучит в голове очередной раз окрик Искина.
Мысли проясняются…
— Всё будет. — киваю я — Дай мне только немного подрасти…
Глава 2
Раскручиваю маркизу на «Горце». А их у меня три на машине. По одной с каждого бока и со стороны задней двери. Можно, кстати, их между собой ещё и соединять. И получается, в итоге, такая комната, прикрывающая полностью машину, и с тыла, и с боков.
Боря сказал развернуть лагерь. Сделать несколько фотографий, а потом, когда понадобится, отправим их деду с бабушкой. Пускай порадуются, как я тут отдыхаю.
На место прибыли под вечер. До заката ещё часа два не больше. Надо успеть развернуть лагерь и подготовить лодку к покатушкам, по спокойной глади озера. До спас-бота будем добираться своими силами. Лодку в нём спрячем, на то время, пока я там в гостях буду.
Что сказать… машина не подвела. Добрались мы до этой песчаной косы, которая образовывала почти островок с прочным песчаным основанием, без каких-то проблем. Как и предупреждал Искин, была тут по дороге одна серьёзная преграда. Заболоченный участок… но «Горец» на максималках поднятия стоек в лёгкую преодолел, почти стометровый отрезок, теперь уже дороги, которую я сюда к этому островку пробил. Кустарников по пути поломал прилично. На машине немного полировку нарушил, но на краске нет никаких видимых повреждений, в виде царапин или сколов.
И вот теперь готовлю лагерь. Мало ли кто обратит внимание на одиноко стоящий, вдали от основных стоянок, почти у самой кромки воды, автомобиль. А так, закроюсь тентами и пусть все думают, что водитель тут в машине отдыхает.
От осознания того, что мы прибыли к цели нашего путешествия, и, что скоро мне придётся принимать окончательное решение в вопросе принимать ли мне силы неземного псиона или оставить всё как есть, в душе началась паника. Появилась неуверенность и страхи. И чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей, которые даже Искин не в силах был мне убрать из головы, стал вспоминать, как провёл я последние часы в таверне, перед самым отъездом…
Воспоминания почти не мешали работе, а потому…
—… песни ещё есть, но нотную грамоту я пока не знаю. Не изучил. Да и нет на это у меня времени.
Вру, конечно. Искин всё распишет, как по нотам, но зачем так-то палиться. Пускай, и другие участники договора поработают.
— Может, напишите, Сергей Геннадьевич?
Этот толстяк так только ко мне и обращается, по имени отчеству. А сидим мы в зале. Кофе пьём. Он ведь ещё часа два ждал меня под дверью, уже после того, как в мой номер Катерина зашла, меня обедом кормить.
С Катенькой мы мило побеседовали. Я ей ещё с часик под зажимашки стихи Искина читал. С чувством, с магией. И точно говорю, сам вроде как испытывать начал, непонятное чувство обладания любимой. Впервые такое у меня прорвалось в душе. Даже с Вероникой ничего подобного не ощущал. Прекрасное, кстати, чувство.
А затем стоило мне только открыть дверь своего номера, у меня в ногах на коленях уже валялся этот, мечтающий о большой сцене, будущий великий певец и исполнитель Максим Тарасов, с ником на местной эстраде «Хайвэй», под псевдонимом Влад Барк.
И вот теперь ещё и с ним я потерял дополнительно полтора часа. Думал всё, пора на выезд. Да, как бы не так…
Друзья менты очухались и повылезали из берлог своих ночных подруг в зал, на предмет заморить червячка. Естественно, увидели меня, сидящего за столом и попивающего кофе с рэпером. Удивились, конечно, нашей мирно протекающей беседе, зная моё отношение к музыке этого персонажа. Но и отказаться от моего приглашения, присоединяться к нашему столику, не смогли.
Поздний завтрак, а для кого и обед. Я всех порадовал, сказав, что отобедал уже в своём номере, и теперь вот собираюсь на выезд.
Обменялись со всеми номерами телефонов. Костику, кстати, дозвонился. От ребят, моих новых ментовских знакомых, привет ему передал и предупредил, чтобы о моих похождениях, о которых ему почти случайно стало известно, он ни с кем из домашних не делился. А то…
Обошлось и без «А то…». Брат спросил только, когда меня ждать обратно? Подумав, сказал, что где-то через неделю. На обратном пути хочу ещё тут, в этой гостеприимной гостинице на пару дней зависнуть. Менты намёк поняли и сказали, что обязательно мне в этом мероприятии составят компанию. Ну, кто бы ещё сомневался…
Потом были чувственные прощания с моей новой любовью… Прям на крыльце у входа в гостиницу обнимались мы с ней и целовались, при всём честном народе. А потом был мой, не побоюсь этого слова, эпатажный, эпичный отъезд со стоянки.
Вот и всё! Я на трассе!
А дальше и вспоминать-то нечего.
Десять километров по трассе и пять по лесной грунтовой дороге. Час на всё, и я на месте. И вот теперь установив лагерь, накачиваю лодку с помощью двенадцати вольтного электрического, автомобильного насоса.
— Вечереет. Становится пасмурно. Это нам на руку. — говорит Боря — Ещё и сам бот маскировку накинет. Так что нас увидеть с берега будет затруднительно. Напустит бот тумана и всё. Я уже связался с ним. Он всплывёт, как только мы будем от него на расстоянии метров с сотню. Озеро большое, так что обнаружить кому-то нас будет нереально. Да не дрейфь ты так. Чего трясёшься? Я же обещал тебе, ничего с тобой плохого там не случится. Только хорошее. Ты уж мне поверь. Я сам первый в этом заинтересован.