Пуся: пуsеводитель по Нью-Йорку
Шрифт:
— СПИД…
Я почувствовал себя воришкой, который крадет государственные формы, причем скорее всего еще и гей, раз на СПИД проверяется.
— Иди сюда, — наконец сжалился веселый санитар. — Тебе повезло, я уже на обед уходил, ты знаешь, что я имею в виду. — И он подмигнул опять.
— Имя, фамилия, — спросил он, сев за стол. Меня он оставил стоять.
— Хм… Тест ведь анонимный… Вроде…
— Ааа, ты анонимный хочешь, — и подмигнул.
— Да.
— Тогда давай дату рождения.
— Первое января 1919, — эту дату я
— Хорошо выглядишь.
— Здоровье берегу. Вот, анализы все время делаю.
— Когда в последний раз был сексуально активен?
— Сегодня.
— Анальным сексом занимаешься?
— Нет.
— Противозачаточными средствами пользуешься?
— В смысле, презервативы?
— Да.
— Нет. В смысле, да.
— Хм… У нас был уже?
— Да.
— Когда?
— Полгода назад.
— Есть какой-то особый повод для визита?
— Новая герлфренд. Хочет, чтоб я проверился.
Весельчак очень устал, заполняя карточку. Он грустнел с каждой фразой, которую он вносил в формуляр. Мои ответы ему чрезвычайно не нравились.
— Это отнеси на второй этаж, отдай в регистратуру. Твой номер вот здесь, 54311. А по твоей дате рождения они будут искать твой анализ, если что-то запутается.
Тут он не выдержал.
— Они, кстати, в таком случае, будут очень удивлены, что ты еще сексуально активен.
И подмигнул, наконец.
Я поднялся на второй этаж, при этом был уже опытным, не разговаривал с регистраторшей, а просто сунул бумажки в щель под стеклом. В комнате ожидания сидело человек 20 всех рас и национальностей, которые можно встретить в Нью-Йорке. Я уставился в подвешенный под потолком телик. Звука не было. Люди на картинке жуткого качества открывали зеленые рты. В моем ряду стульев, в самом конце, под стенкой, спала полупьяная негритянка. Через регулярные промежутки времени, она вскакивала и убегала из комнаты. Потом возвращалась и ложилась спать опять.
Время от времени в комнату заходили люди в белых халатах и выкрикивали номера. До меня очередь дошла через час. В комнате, куда отвела меня китаянка в белом халате поверх синего хирургического комплекта, была жуткая срань. Я опасливо застыл в центре помещения. Мулатка с ямайским акцентом рассказала, что она сейчас со мной сделает. Заученные фразы вылетали из ее полузакрытого рта с трудом. В остальном она была достаточно бодрой и молодой. Тот же синий комплект (хирургический костюм «Комфорт»), руки в свежих зеленых перчатках из коробки на столе.
Она перетянула мне руку жгутом и сказала посжимать кулак, с тем же чумным ямайским акцентом. Потом воткнула иголку и высосала большую пробирку крови. У меня кровь всегда очень темная, может, у остальных тоже. Это из-за группы — 4-я группа, отрицательный резус. Хрен такую найдешь где. Меня комары едят в последнюю очередь, только когда рядом больше никого. Если им дать выбор, они с отвращением улетают подальше от моей крови и падают на открытую кожу хороших людей с первой и второй группой.
Одной пробирки джамайской комарихе оказалось мало. Она достала еще иголку и долбанула мне в палец. Я от иголок всегда дергаюсь. Не сдержался и сейчас. Эта кровь была покрасивее, алая. Насосавшись, комариха молча села заполнять бумаги.
— Это все?
— Да. — Ямайка шмыгнула носом и отвернулась.
Я вышел и вернулся обратно в приемную. Никто мне об этом не сказал. Анонимный сервис был еще и молчаливым. Но я знал, что нужно сидеть и ждать результата. В каких-то других местах, может, в параллельных слоях, СПИД тестировали простым взятием мазка изо рта. Эта государственная контора хотела крови, и она ее получала.
Мои размышления прервала таиландка в зеленой медицинской робе.
— Трити мити, — сказала она. Никто не реагировал.
— Трити мити. Трити мити.
На моем номерке было, вроде, «трити» в начале, потом семь. Я подошел к ней. Таиландка посмотрела на номер и увела меня в темные закоулки коридоров.
Я пошел по узкому проходу. Мысли о девках стучали в черепную коробку. Наконец, таиландка передала меня китаянке, сидевшей в одной из клеточек, за покрытым серым пластиком столом. При более близком рассмотрении, она оказалась испанкой. Латина была веселая, как и черный мужик на первом этаже. Она разве что не подмигивала.
— А ты чего на СПИД проверяешься? — вдруг спросила она. Я перетрухал.
— Герлфренд попросила.
— Ты ведь с мужиками не спишь?
— Нет.
— Так тебе здесь нечего делать.
— Да?
— Да.
Я волновался все сильнее. Сердце подлезло под кадык и стучало в шее. Латина заметила, что я слегка не в себе.
— Ох, что же это я. У тебя все в порядке.
Горло отпустило, и легкое тепло раскатилось по моим сосудам, аж глазки посоловели.
Я вышел на улицу. Стало тепло и ясно. Солнце нежно светило и бросало на мои плечи ласковую температуру. Я проверил трубу. На экране выскочило три пропущенных сообщения от Лоры. Я набрал ее.
— Все в порядке, приезжай без трусов.
— Дурак.
— Когда ты сама-то проверишься? Я только что все сделал. Чист как слеза.
Лора плакала.
— Ты не понимаешь, не понимаешь. Я не могу такое позволить. Я доктор наук. У меня своя лаборатория, я издаю книжки. Я не могу позволить такие вещи.
(«Лучше бы куст постригла да зубы выровняла», — подумал я).
— Ладно, завтра я тебя заберу.
— Нет. Я не могу. Ты не понимаешь.
Все же, кое-что я пытался понять. Через пару дней я привез ее к себе. Пытаясь разобраться, что же у нее там с запахом, я состриг ее куст с трех попыток. Два раза она убегала из ванной. Помыть себя она не дала, долго плескалась в душе, а потом и мне не дала. Аргументация у нее была железная.