Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
– Кто-то мелькает в окнах.
Таори напряженно заметила:
– Не вижу. Может, тебе показалось?
Я промолчал. С сотню вдохов ничего не происходило, а затем одно из дальних окон третьего этажа разлетелось брызгами, выпуская наружу пять знакомых мне мечей. Вот только на землю не упал ни один из осколков стекла. Они растворились, точно так же, как и техника Риквила, выпрыгнувшего наружу.
Ни Таори, ни Вартус, ни Калт не шевельнулись при виде этого зрелища, даже Мириот, сверлящий взглядом поместье не издал ни звука. А Риквил, нарушив что-то там из правил для шэнов, похоже, решил не останавливаться на этом.
Через мгновение раскрылась двухстворчатая дверь и на террасе дома появился тот, кого я и опасался здесь увидеть, здраво оценивая богатство поместья. И вот теперь я сообщил ватажникам всё это не скрывая:
– Риквил выбил окно и выпрыгнул на углу, но из главных дверей вышел голем Древних. Не знаю, насколько он быстр, но что-то Волк не торопится бежать к воротам.
Таори охнула:
– Он его не видит!
И метнулась к ограде, даже не обратив внимания на мои слова:
– Видит.
Только окрик Мириота её остановил:
– Стоять!
Причём я ничуть её не обманул. Риквил и впрямь не сводил глаз со стража поместья или тайн, которые пытался добыть здесь, и пятился от него. Глядя на того, кто стоял в дверях здания, я всё больше убеждался, что не обманул ватажников. Это создание не могло быть духом. Слишком грубы были его черты. Грубее, чем у любой из статуй, что я видел в этом городе. И уж, конечно, его, только изображавшего мужчину, нельзя и сравнить с Каори, которую невозможно отличить от настоящей живой девушки потрясающей красоты.
В глаза бросалась и рассечённая на лоскуты одежда голема. Сжатый в руках Риквила меч ясно говорил, что он пустил его в ход, но не смог нанести и царапины стражу Древних. А может на это оказалась неспособна и его техника земного уровня или же амулет, что он отбросил сейчас в сторону. Ватажнику везёт уже в том, что он ещё жив. Следя за происходящим, я не забывал описывать все другим:
– Убегает в дальнюю часть поместья, к ограде, – для надёжности я показал направление. – Страж мчится за ним.
И не догоняет. Это просто бег, словно голем не может использовать техник движения и уж тем более не способен летать или исчезать. Хоть в этом Риквилу везёт. Да и от возникающих в воздухе призрачных сетей, что когда-то помогли мне в битве с Мясником, он уворачивается с лёгкостью, не позволяя поймать себя даже тогда, когда меридианы Скольжения остывают.
Таори вздрогнула, обернулась, перестав бессмысленно вглядываться в мираж пустого поместья:
– Мириот!
– Что? Его не могут догнать.
– А что дальше, Мириот? Что?!
– Побежит к выходу из города... Думаешь он хуже тех, кто сбегал от таких големов?
– Мириот! Он будет один.
– У него не только кисет с картой, но и мешок с кучей припасов, там, помимо прочего, и все наши отрядные артефакты. Даже если уже кто-то ждет, то ему хватит их, чтобы пробиться или купить себе проход.
– Мириот!
– Что?! Ты хочешь, чтобы мы все встали на пути голема Древних?
– Мириот!
В это мгновение Риквил перепрыгнул изгородь поместья, мгновением позже целый её кусок шагов в шесть шириной снесла очередная Сеть, растянувшаяся поперёк улицы между нами и им, перегораживая дорогу. Долгие два вдоха ватажник в броне, с мешком на спине глядел на нас, а может быть только на Таори и бросился бежать. Он что? Не рассчитывает на нашу поддержку? Ни один из ватажников даже не шагнул вперед, готовясь встретить преследующего его врага.
– Мириот, – Таори уже шептала, глядя вслед мужу.
Голос Волка был глух:
– Чтобы я подвёл всех тех, кто пошёл за мной, чтобы всё, на что пошёл я и заставил пойти Амира оказалось зря?
– Старший брат, – женщина развернулась и упала на колени. – Я всегда оставалась тебе верна. Всегда следовала за тобой. Отпусти меня, старший брат.
Через пролом выбрался голем поместья, оглядел нашу компанию, так и стоявшую у ворот и отвернулся, неторопливо двинувшись вслед за беглецом, а Сеть, истончившись, исчезла. Почему-то мне казалось, что ни один мираж, меняющий улицы, не сумеет надолго разлучить преследователя и беглеца.
Мгновение Мириот вглядывался в ту, которую называл правой рукой, сипло сообщил решение:
– Надеюсь, ты успеешь найти нас, ведь это и твоя мечта. Иди.
Женщина сорвалась с места, словно до этого её удерживали гири, неподвластные силе Воина, давившие её к земле. Но ни один из её Указов ни до этого, ни сейчас, не изменил свой цвет. Чтобы не произошло между этими двоими, какие бы слова они ни прочитали во взглядах друг друга, но всё это не касалось тайн и запретов, всё происходило только по их воле.
Она рванулась по самому краю улицы, почти прижимаясь к оградам поместий, держась подальше от голема и не пытаясь напасть на него. Мудро. Вряд ли она даже вдвоём с Риквилом сумеет уничтожить древнее создание. А вот помочь в крайнем случае успеет. Сейчас она шэн и судя по тому, что голем не обратил на нас внимания, для него врагом является лишь тот, кто нарушил покой поместья, где он сотни лет нёс стражу. Хотя бы в этом нам повезло.
Так я считал все те три сотни вдохов, что понадобились нам для возвращения к Залу. Но мы ещё не успели подойти к воротам, как из них принялись выбегать остававшиеся там ватажники. Причем в их руках были заплечные мешки, тёплые одежды, что служили им постелями, один тащил здоровенный котел с дымящимся обедом. Крик Мириота заставил их замереть:
– Что вы делаете?
К нам бросился Рокко, которому сегодня выпало приносить дурные вести своему старшему:
– Глава! Внутри Лагеря возникла чёрная пелена, перегородила всё – от стены до стены и от пола до потолка. Она движется и гонит нас из него! К ней невозможно даже приблизиться, так от неё веет опасностью!
Мириот выругался, и словно подгадав момент, как раз в этот миг через площадь прокатилась очередная фиолетовая пелена миража, на вдох оставив всех в одиночестве. Затем схлынула, по-прежнему не затронув нас на этой огромной и неизменной площади.