Путь Акогаре. Том 1
Шрифт:
Искра, словно вспышка фейерверка, что это было?
— Вставай! — Согия сдерживал фатальный для меня удар. Его решимость отрезвила.
— Держись, — сказал, отползая в сторону нашего главного козыря — ящика с саке. Схватил в каждую руку по бутылке, плеснул ему в лицо — последняя попытка. Гора сдвинулась, вероятно, удалось задеть глаза, победа уже близко!
— Отлично! — неумело махнув в сторону головы клинком, радостно воскликнул гробовщик. Враг немного пошатнулся, и с грохотом свалился лицом в землю.
Первый повержен.
Путь для отхода открыт.
— Тэгами! Оставляй его, побежали!
— ПРЕДВЕСТНИКИ
* * *
— Как он вообще додумался свой меч поджечь? — начиная приходить в сознание, послышались знакомые голоса.
— Понятия не имею, Кен крикнул: «Дай бутылку», а потом всё так стремительно закрутилось. Я ничего и не заметил.
— Вы, Согия-сан, спасли жизнь этому непутевому бродяге, спасибо вам больше. Он мне ещё нужен.
Значит, мы уже в безопасности, преследование позади. На теле ощутил повязки, новые раны зудели под ними, чувствую себя так, будто не смогу двигаться ближайшие несколько дней, конечности оцепенели, покрылись синяками.
— Да не за что, Тэгами-кун, Кен-сан, я обязан вам свободой, вы вытащили меня из лап проповедников, так отчаянно сражались за мою свободу, искренне благодарю…
— Просто ваше саке — это какое-то чудо! Я летал, подобно пушинке, а удары наносились от самой души. Не губительный алкоголь, а боевой стимулятор!
— Рецепт господина, в детстве я постоянно шастал за зрелым самураем — тот был человеком множества талантов. И главное — не брезговал передавать знания другим, — проговорил Согия с лёгкой ностальгией.
— Бальзамировать трупы тоже он вас научил?
— Нет, ритуальные услуги это семейное дело, мой отец, дед и прадед. Все оттачивали рецепт и своё мастерство — семья проводила похороны почитаемых лиц.
— Хоть вы и сбежали из дому, но талант с воспоминания навсегда останутся с вами, не расстраивайтесь, Согия-сан! — хоть глаза открыть было сложно, но я точно знал, что в этот момент Чино лучезарно улыбается, — Костёр начинает тухнуть, пойду-ка я за хворостом, а вы присмотрите за нашим больным.
— Подожди… Можно взглянуть на рукописи? Ты рассказывал о своих повестях, — в голосе читалась крайняя заинтересованность.
— Да, конечно, возьмите, — ответил юноша, — Приятного чтения.
Глава 4
Клинок
— Как твой меч мог пропасть без вести? Это же очень сакральная вещь, — жадно глотая сваренную Согией похлебку, спрашивал я.
Акогаре не делались из обычной стали и не продавались за деньги. Это реликты, что даруются при рождении ребенка, впоследствии долгих молитв. Меч становится твоим ещё в младенчестве, как только клинок выпьет крови. Этот обряд называется Кэтсуен. У каждого путника на плече, немного ниже шеи, есть особый знак, который вырезан Акогаре и обозначает кровную связь ребёнка с катаной. Оставляется он обычно родителями, в полугодовалом возрасте, иногда, даже раньше. С этого момента вы с клинком неразлучны. А когда человек умирает, его Акогаре положено оставлять на могиле — у контакта с оружием умерших непредсказуемые последствия. Приносит катану многоглазый ворон судьбы — Унмэй, но из чего куются мечи и откуда берутся птицы — для меня остаётся тайной. Акогаре единственное средство
— Отец боялся давать мне в юном возрасте столь опасное оружие. Хоть оно и закаляется опытом, родительское беспокойство — выше всякого ума. А сам он, видать, не доглядел, — беззаботно закончил тот, обесценивая значимость клинка, — Меч господина послужит мне хорошую службу, — всмотрелся в длиннющую кодати, мирно лежащую на пеньке.
— Против мертвецов не поможет — стальные изделия для этого не предназначены.
— Ну, всё равно новый я уже не получу, так что беспокоится не стоит, — сквозь огонь костра гробовщик озарял меня своей улыбкой. Проникаюсь его маленькой вовлеченностью в общую канву, подобному уровню спокойствия надо поучится. С него выйдет отменный мечник, все качества имеются, не то что у меня.
— Тэгами ушёл по хворост? — спросил я, прерывая нависшую тишину.
— Да, давненько уже ушёл, я даже успел дочитать его рукописи… надеюсь с ним всё в порядке.
— О, а я даже не просил ознакомится.
— Зря-зря, для начинающего писателя очень важна аудитория и оценка со стороны. Мог хотя бы уважить вашу дружбу, прочитав произведение.
— Потом прочитаю.
— Все вы так говорите, — насмешливо ответил Согия, — Кто он тебе, как вы познакомились?
— Ну, я уже говорил, что он спас меня от особо опасной твари, выбрил, вымыл, кимоно заштопал.
— И всё по доброте душевной?
— … - действительно, всё ли по доброте душевной?
— Просто, когда Чино доставал рукописи, выронил это, — Согия показал карандашный рисунок меня, но чем-то странный, будто это не я, а вольная интерпретация моего внешнего вида в зрелости, — Наш автор же пишет кровью, если правильно помню?
— … - не могу ответить, все факты никак не вяжутся между собой. Что же у тебя в голове, Тэгами? — Да, пишет, но не знаю с чего бы ему рисовать мои портреты — я для Чино не больше, чем источник материалов для книг.
— Вот как… — уведя взгляд в сторону, промычал мужчина, — В последней истории, которую мне любезно предоставили, прослеживаются факты из твоей жизни, смешанные с вымыслом. Тут ты прав, Кен. Может, к рисованию он относится по другому и разрешает себе использовать не только кровь, — его вечный позитивный настрой впечатлял.
— С самого начала не верил Чино, и до сих пор не верю. Мне просто жутко интересно, чем я, давно всеми забытый путник, мог ему понадобится.
— Ты такой увлекательный собеседник, честно, грех не использовать как материал. Будь я писателем, не удержался бы, уж прости.
— Наоборот — мне льстит то, что кто-то считает мою жизнь достойной того, чтобы растаскивать её на книги. Только вот для Тэгами это не главная цель, уже достаточно пожил, чтобы это понять.
— Но слишком мало, чтобы прекратить осознанно лезть в ловушку! — Согия рассмеялся, — Не спрашивай его пока что о рисунках, авось спугнёшь лиса!
Этот парень мыслит здраво.
И самое главное — его я хотя бы начал понимать. Если я сбежал из дому сам, Тэгами оказался на путях неизвестно как, то вот Согию насильно удерживали в доме мёртвого клана, он не обладает даже самыми простейшими боевыми навыками. Когда я считал себя и Тэгами неумёхами, крайне ошибался, писатель прав — брать гробовщика с собой к учителю нельзя.