Путь Базилио
Шрифт:
— А как раньше было? — заинтересовался кот.
— До социальной реабилитации, — непонятно сказала крольчиха, пережёвывая последнюю ложку салата. — Я майонеза не переложила?
— Нормально всё, спасидо, — на автомате сказал кот, занятый стремительным пересмотром намеченных планов. Получалось так, что продуманная в сортире программа волей-неволей урезалась до последнего пункта. И приступать к его выполнению нужно немедленно, ибо промедление чревато.
— Слушай, такое дело, — решиился, наконец, Базилио. — У меня тут одна встреча, совсем забыл. В общем, спать не буду, схожу сейчас кое-куда. Дай проездной. А лучше два.
— Ночь же? — не поняла крольчиха.
— Да я быстро, — не стал уточнять кот. — Я быстренько-быстренько… погоди, сейчас деньги дам за завтра…
— Не надо, — грустно сказала Зоя.
— Почему? — не понял кот.
— Ты ключи не попросил, — сказала пушистая. — Я что, совсем глупая?
Базилио стало неловко.
— Я быстро, — повторил он, вставая из-за стола.
— Это потому, что я тебе не дала? — вздохнула Зоя. — Ох, дура я дура. Давай минет? Я хорошо делаю, глубокий… Ну пожалуйста.
Кот отвёл глаза. Он понимал, что девушке одиноко и она пытается подкупить его тем единственным, что у неё есть. Но оставаться было нельзя.
— Ключи всё-таки возьми, — сказала кроля, когда он уже переступил порог. — Я замки менять не буду. Ты заходи, если что, — и она протянула ему два ключика на верёвочке.
Базилио почувствовал, что у него стало жарко за ушами. Он взял ключи и пробормотал нечто вроде «как-нибудь-когда-нибудь-обязательно-пока-пока».
На улице было мокро: начинался дождь. Кот быстро посетил кусты, откопал свои сокровища, а на их место положил зойкины ключи. После чего всё зарыл обратно и отметил место в своём встроенном навигаторе — прекрасно понимая, что отметка эта ему никогда в жизни не понадобится.
До территории ИТИ Базилио дошёл быстро, но дождь к тому времени превратился в ливень.
Столовку он, напротив, искал довольно долго. В конце концов он опознал её в маленьком старом здании с балкончиком, мимо которого проходил уже раза три. Увы, она была закрыта — точнее, ещё не открыта. Перед входом топтались немногочисленные любители ночной еды: опоссум в панамке, крыса в белом халате, какие-то птичьи. Все были мокрые, замёрзшие и недовольные крайне. Кот эти чувства разделял — поневоле, но вполне.
Когда двери, наконец, открылись, Базилио уже ощущал себя полноправным членом сплочённого коллектива невинных страдальцев. Поэтому на робкую просьбу белки-охранницы показать пропуск он сделал такое лицо, что та отпрянула.
Panopticon. Вигилия-синопсис
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
За мной, читатель! За мной!
Так уж вышло, что никто не проспал эту минуту, первую минуту нового дня. То есть — никто из наших знакомых, добрых и не очень.
А давай-ка, друг мой читатель, посмотрим на них на всех ещё раз. С высоты прочтённых глав, постигнутых смыслов — воззрим! За мной, читатель! За мной!
Вот он — наш хороший, наш любимый Карабас. Он с лёгкостью необыкновенной решает вопросы с таможней Директории. Вообще-то он ждал долгой, изматывающей процедуры на всю ночь и досмотра с эмпатами под утро. Однако всё проходит на удивление легко, будто он сюда привёз коробку мармелада, а не три повозки с целой кучей странных и небезопасных существ. Слазив в головы к таможенникам, раввин узнал, что его появления ждали. Однако с самого верха было загодя спущено указание — палки в колёса не ставить, всех пропустить, и ни в коем случае не поддаваться на провокации.
Единственное, что всерьёз переполошило служителей порядка, так это появление Евы Писториус. Тут процесс застопорился: начальник таможни выслал бэтмена за инструкциями на самый верх. После получения ответа он лично вышел к Карабасу и довольно решительно потребовал от него гарантий, что с поняшей «не будет проблем» и «ничего такого она делать не станет». Несмотря на всю расплывчатость формулировок, раввин не стал вступать в дискуссию. Вместо этого он пообещал, что сознательно использовать свои особые способности маленькая лошадка не намерена ни в коем разе, и что за этим он присмотрит лично.
Во время этого разговора Писториус стоит рядом, невинно хлопает глазками и ведёт себя как примерная девочка. Уж до того примерная, что один таможенник уже попытался угостить красотку цветущим морозником из вазочки (Ева отказалась: для неё эти белые цветочки ядовиты), а второй, не долго думая, пригласил её на экскурсию в служебную часть здания — посмотреть коллекцию редких артефактов, изъятых при попытке пересечь границу. От такого предложения Ева учтиво уклонилась, сославшись на дорожную усталость и резь в животике. «Умница, ну что она за умница» — думает Карабас, и у него на душе становится веселее. Ай-лай-лай-лай, чувствует он, стало веселее.
Арлекин тем временем слушает собачий вой — воет Напси — и размышляет при этом о своём, о мальчишечьем. Он жопой чует (и чует верно), что в Директории обитает множество пидарасов всех основ, темпераментов и размерчиков. Ох, как не терпится ему свести с ними близкое, очень близкое знакомство!
Примерно о том же самом, но в плохом смысле, думает губернатор Директории Наполеон Морган Гейтс Пендельшванц. Уже полчаса кряду он плавает взад-вперёд в приёмном бассейне, ожидая доклада от безопасников — и мысленно честя этих бездельников и дармоедов тем самым словом, которое у Арлекина вызывало столько сладких надежд.
Знай же, читатель, что Пендельшванц несправедлив и поспешен в выводах. Причиной задержки стала Лэсси Рерих, которая пидарасом быть не могёт по причине своих половых и моральных качеств. Просто у неё случился срочный ночной перекус. С кем не бывает? Доедаемый ею лемур, провинившийся в ходе вчерашней проверки, агонизирует — но, кстати заметим, тоже ведь не спит. Трудно заснуть, когда от тебя отъедают ляжку: попробуйте сами, и вы убедитесь в этом. Но лучше поверь на слово, любезный мой читатель. Лучше поверь.