Путь через равнину

Ауэл Джин Мари Антинен

— Диондар.

Джондалар улыбнулся и кивнул. Не очень ясное, с проглоченными звуками произношение было знакомым. Эйла! Она произносила слова чуть-чуть похоже. Вот откуда ее необыкновенный акцент. Неудивительно, что никто не мог определить его. У нее был акцент Клана, но никто не знал, что они умеют говорить!

Эйла удивилась, как почти четко человек выговорил имя Джондалара. Она даже засомневалась, что ей самой удалось бы выговорить так же хорошо впервые. Наверное, этот человек общался с Другими и прежде. Если его уполномочивали общаться с Другими — это указывало на его высокое положение. И она

поняла причину, почему он опасался «родства» с ними. Потому что они были не только Другие, но Другие с неизвестным статусом. Ему не хотелось понижать свой статус, но обязательство есть обязательство, к тому же он и женщина нуждались в помощи. Ей надо было каким-то образом убедить его, что они были теми Другими, которые понимали значение сотрудничества и были достойны этого.

Человек, не глядя на Джондалара, стукнул себя по груди и, подавшись вперед, произнес:

— Джубан.

Эйла почувствовала облегчение. Обмен именами сам по себе значил немного, но все же это было начало. Она взглянула на женщину, волосы которой были светлее, чем у нее самой. Кудрявые и светлые, они казались почти седыми. Джубан находился в расцвете лет, а незнакомка, молодая и очень привлекательная, возможно, была его второй женщиной, скорее всего она принадлежала другому Клану и представляла ценный трофей.

Женщина взглянула на Эйлу и сразу же отвернулась. Эйла заметила в ее глазах страх и волнение, тогда она повнимательнее рассмотрела ее. Ее талия была довольно полной. Она беременна? Неудивительно, что она так волновалась. Человек, сломавший ногу, уже не обретет прежней силы. Как бы там ни было, Эйла должна убедить Джубана, чтобы он разрешил ей помочь ему.

Оба мужчины, сидя, продолжали изучать друг друга. Джондалар не знал, что делать дальше, а Джубан ждал, что предпримет незнакомец. В отчаянии Джондалар повернулся к Эйле.

— Эта женщина — Эйла, — сказал он жестами и словами. Вначале Эйла подумала, что он совершил грубую ошибку, но, увидев реакцию Джубана, решила, что все хорошо. Сразу же представив ее, он невольно подчеркнул ее высокое положение. Джондалар продолжал говорить, как будто ему передались ее мысли.

— Она — целительница. Очень хорошая. Хочет помочь тебе, Джубан.

Для человека Клана жесты Джондалара казались детским лепетом. Они не могли передать оттенков высказывания, но его искренность была очевидна. Да и вообще удивительно, что Другой мог говорить на настоящем языке. Большинство Других трещали, мычали и рычали, словно животные. Они, как дети, играли звуками, и потому их считали глупыми.

Женщина же проявляла удивительное понимание всех нюансов языка и несомненные способности к общению. С неосознанной тонкостью она переводила некоторые едва уловимые жесты Диондара, тем самым облегчая их разговор. Как ни трудно было поверить в то, что она выросла в Клане и прошла такое большое расстояние, она говорила настолько хорошо, что почти верилось, что она принадлежала Клану.

Джубан никогда не слышал о Клане, с которым была связана эта женщина, а он знал многие Кланы, но вначале она заговорила на обычном языке, совершенно незнакомом Джубану. Даже речь его светловолосой женщины отличалась не так сильно. К тому же эта женщина из Других знала древние священные знаки и очень умело и тонко пользовалась ими, что было редкостью среди женщин. Она хотела что-то ему предложить, но он не мог ее расспрашивать. Женщины, особенно целительницы, любили держать кое-что в тайне.

Боль в сломанной ноге отдавалась по всему телу, и, боясь потерять самообладание, он некоторое время пытался справиться с болью.

Но как она могла быть целительницей? Она же не принадлежала к Клану. У нее не было родовой памяти. Диондар сказал, что она — целительница, и с большой убежденностью уточнил, что она — искусная целительница… И нога сломана, — он вздрогнул от боли и заскрипел зубами. Возможно, она и была целительницей. Другие должны были иметь их, но она не была целительницей Клана. А его долг и так уже был велик. Родство с этим мужчиной было плохим делом, но родство с женщиной, да еще владеющей оружием?!

Однако что они, он и женщина, смогут сделать без их помощи? Его светловолосая спутница ждет ребенка. Мысль об этом облегчила его страдания. Он страшно разъярился, когда те мужчины напали на него и пытались взять ее. Вот почему он спрыгнул со скалы. Спускаться было слишком долго.

Увидев следы оленей, он решил осмотреть местность со скалы, чтобы отыскать стадо, она же надрезала кору, чтобы потом собрать сок. Она сказала, что скоро потеплеет, но ей не поверили. Она все еще была чужой для Клана. Она продолжала настаивать, что будет тепло. Он хотел, чтобы она доказала это соплеменникам, поэтому согласился взять ее с собой, хотя и знал о тех… Других.

Было холодно, и он надеялся, что, держась вблизи ледника, они избегнут неприятной встречи. А вершина скалы казалась самым удобным местом для осмотра местности.

Страшная боль, пронзившая ногу, когда он неудачно приземлился, едва не лишила его сознания, но на него навалились шестеро, и он должен был сражаться, несмотря на боль. Он с теплотой вспомнил, как она бежала к нему, и удивился, что она стала драться с теми мужчинами. Он никогда не видел дерущихся женщин, и никто ему не рассказывал об этом, но ему было приятно, что она пришла на помощь.

Он изменил положение тела, но не только из-за боли — он давно научился терпеть ее, — его тревожило, что будет, если он не сможет больше ходить. Сломанная рука или нога срастаются долго. А если кости плохо совместятся, или раздроблены, или слишком коротки… Что будет, если он не сможет охотиться?

Если он не сможет охотиться, он утратит свое положение. Он больше не будет вождем. Он обещал вождю ее Клана заботиться о ней. Там она была всеобщей любимицей, но его статус был высоким, и она захотела уйти с ним. Она даже сказала ему, когда они лежали на мехах, что она хотела его.

Его первая женщина вовсе не обрадовалась, когда он привел молодую и красивую спутницу, но она была истинной женщиной Клана. Она заботилась о его очаге и по-прежнему оставалась первой женщиной. Он обещал заботиться о ней и ее двух дочерях, Джубан всегда хотел, чтобы у нее родился сын, но и иметь дочерей было приятно, хотя они скоро вырастут и уйдут.

Но если он не сможет охотиться, он не сумеет никого обеспечить. Вместо этого Клан будет заботиться о нем самом, как о старике. А как же светловолосая, которая, может быть, родит сына? Ей-то несложно будет найти мужчину, но тогда он потеряет ее.