Путь "Чёрной молнии"
Шрифт:
— Сиди тихо. Так надо, скоро за тобой придут.
Сашка, не предполагая, что его ждет что-то особенное, отнесся к просьбе настороженно: «Что там менты задумали? Держат полдня в боксе, если бы в карцер направили, давно бы уже посадили».
Дверь открыл сержант и резко произнес:
— Руки за спину, лицом к стене. Иди вперед.
Он повел Сашку коридорами, затем, спустившись на этаж ниже, завел в узкую комнату, посредине которой располагался стол и два стула.
— Сиди здесь и жди, — приказал охранник и закрыл дверь. Ждать пришлось минут пятнадцать. Щелкнул замок открываемой двери и в комнату вошла Сашина мама. Сопровождавший ее майор предупредил:
— У вас один час, потом сержант уведет тебя назад в камеру. Постарайся, чтобы никто об этой встрече не узнал, иначе у меня будут крупные неприятности.
— Спасибо гражданин майор. На этот счет, можете не переживать, все будет тихо, — заверил его Саша.
Как только дверь закрылась, сын остался наедине с матерью. Она бросилась к нему в объятия.
— Сынок, Сашенька, милый мой…
— Мама, мама, дорогая моя мама!
— Сашенька, как я по тебе соскучилась.
Слезы текли по ее щекам.
— Мама, не плачь, не надо, прошу тебя.
— Родной мой, как я за тебя переживаю.
Катя, обняв его стояла и никак не могла успокоиться.
— Мамуль, не надо плакать, успокойся.
— Не буду сынок, все! Сейчас я успокоюсь.
Они сели напротив друг друга.
— Как ты возмужал, тебя не узнать, ты стал такой большой, — радовалась она, обласкивая взглядом сына.
— А ты, все та же, ничуть не изменилась.
— А что со мной сделается, это я иду к старости, а ты растешь.
— Ну, о какой старости ты говоришь, ты у меня самая молодая и красивая мама, — он поглаживал ее руку, как когда-то она сама любила его успокаивать, — мам, наверно твой знакомый помог со свиданием?
Саша поднес палец к губам, давая понять, что их могут прослушивать. Она кивнула.
— Да — да, конечно, я все поняла. Саша, расскажи, что у вас там произошло? Почему тебя обвиняют в тяжких преступлениях?
— Во многом обвиняют. Конкретики мало, в основном стараются навязать то, чего по большому счету не было.
Чтобы сильно не волновать мать, он рассказал вкратце, упуская серьезные моменты, о которых ей не стоило знать.
— Что же теперь будет, сынок?
— Будет суд.
— Ты понимаешь, что кое-кому из вас грозит высшая мера, — ее глаза стали наполняться слезами.
— Мам, я никого не убил. Нам пришлось отстаивать свои права, мы защищались, иначе в той ситуации нас бы искалечили. Многого не могу рассказать — это выглядит жутко. В показаниях я вынужден стоять на своем, а по-другому меня могут подвести под расстрельную статью. Мам, что бы тебе там не наговорили, как бы вам не преподносили, что мы убийцы и бандиты — не верь. Наша доля вины есть, не отрицаю, но власть повела себя еще хуже. Теперь все в их руках, нас стараются разобщить и половина тех, кто принимал участие в бунте, уже стали предателями. Пожалуй, ты можешь за меня гордиться, в тяжелый момент я не стал предавать своих друзей и доносить на них. Я остаюсь со своими товарищами до конца.
— Ты всегда был таким, я не помню такого случая, чтобы ты прошел мимо чьей-то беды. Саша — Саша, ну почему судьба к нам так не милостива, почему мы иногда страдаем за кого-то?
— Мам, люди вокруг разные, я начал здесь понимать, что всех не обогреешь, но пройти мимо несправедливости не могу. Я не сторонник убийств, и потому отношусь к властям с презрением, они доказали нам, что могут быть палачами. Я противник драк, но здесь с моим характером, иначе не выживешь, мне всегда приходилось отстаивать свои взгляды.
— Вот я и говорю, что участь тебе нелегкая досталась.
— Мам, я не могу иначе, поверь. Жить, зарыв в песок голову, подобно страусу и ничего не замечать — это не для меня. В тюрьме столько творится несправедливости. Я вспомнил твой рассказ, как вы с отцом познакомились. Много изменилось с тех пор? Я думаю, что нет, как власть была деспотичная, такая и осталась. Беспредел в первую очередь исходит от администрации, а чтобы нас услышали там — наверху, нам необходимо было громко о себе заявлять.
— Вот вы и заявили…
— Мама, никто не ожидал таких последствий. Мои друзья погибли. Мне тяжело об этом вспоминать, я никогда бы не подумал, что в нас станут стрелять, а потом калечить. Хотя сейчас начинаю понимать, что во многом, мы тоже были не правы. В своей жизни я мало видел смертей, и потому так остро воспринимаю гибель своих товарищей.
Знаешь, мам, мне иногда хочется оказаться рядом с дедом, и чтобы ты была с нами вместе — это единственное на земле место, где я по- настоящему чувствовал себя свободным и счастливым.
Екатерине не хотелось думать, что через полчаса они расстанутся, она молча слушала и смотрела на повзрослевшего сына, и ни как не могла наглядеться.
— Я бы многое отдала, чтобы мы с тобой оказались сейчас в Михеевке, рядом с нашими родными.
— Мам, я думаю, что мы когда — нибудь уедем с тобой туда.
Она кивнула, поддерживая сына.
— Как там отец?
— Плохо Саша, пьет беспробудно. Я бы давно ушла от него, но тогда мне придется бросить работу и уехать из города. Но теперь, пока не решится твоя судьба, я ни за что не покину тебя, а там будет видно, может правда, уеду к папе.
Наш общий знакомый передает тебе привет и просит по возможности, не показывать свой крутой норов, — она улыбнулась.
Саша догадался, что речь идет об Александре Петровиче.
— И ему передай привет, огромное спасибо за помощь, я всегда буду помнить и ценить его дружбу. Он замечательный человек.
— Правда, Саш, ты тоже считаешь, что он хороший? — спросила, и слегка покраснела.
— Да, мам, считаю, он тебе и мне помогает, я всегда буду благодарен ему.
Время свидания закончилось. Дверь открылась, и сержант пригласил Екатерину на выход. Она поднялась из-за стола, подошла к сыну, мужественно взглянула ему в лицо и, перекрестив три раза, тихо произнесла: