Путь домой. Лонвейт
Шрифт:
Наконец, Лонвейт удовлетворённо кивнул.
– Ваша Светлость, – решился подать голос Анри, – Что же дальше? Мы имели смелость надеяться, что вы поможете положить конец этой печальной истории! Поможете образумить герцога Бетенгтона! Так ли это?!
Лонвейт снова загадочно улыбнулся:
– На роду Гейсборо лежит тяжелое проклятье, и оно может отступить только в случае, если оставшиеся Гейсборо с чистым сердцем пойдут на примирение. Вы верите, что ваш учитель, Генрих Рай, при всем благородстве его души сможет искренне пожать руку своего злейшего врага? Сомневаетесь? А что тогда говорить о его брате?!
– Но должен же быть выход?! – воскликнула Марианна.
На губах старого герцога появилась тень лукавой улыбки:
– Выход есть всегда, только надо уметь его найти… То, как близко вы,
– Как вас понять, Ваша Светлость?! – тут же возмущённо вскинулся Жан.
– Как? В вашем рассказе, мой друг, ни раз прозвучало, что Генрих стал членом вашей семьи, соответственно вы его. Но это лишь жест благодарности, долга. По сути же вы принадлежите разным семьям. Вы не связаны кровными узами, и проклятие Терезы вашему семейству не грозит. У вас есть право выйти из этой игры без каких-либо последствий для себя. Как? Да, как угодно, в конце концов, просто убив Карла-Бенедикта, благо, он уже давно это заслужил.
– Странно слышать такие слова от вас… – уже менее заметил Жан, но было видно, слова Лонвейта смутили его, – Значит, мы можем выйти… А что тогда будет с учителем? Может быть, вы всё же объясните, в чём состоит это злосчастное проклятие Терезы? И вообще, кто такая эта Тереза?!
– Так вы ещё не знаете?! Воистину, славно!!! Артур в своём письме к сыну не объяснил всего, но вы всё же приняли его условие?! Славно!!! Что ж, кто-кто, а вы, Лаганы, имеете право знать правду. И я расскажу её вам. Этот разговор обещал быть долгим, таковым он и получается. Так и должно быть, хоть у нас с вами почти нет времени… Да, вы должны знать всё. Это необходимо, чтобы ваше решение было осознанным.
Лонвейт обвёл молодых людей пристальным взглядом и мягко улыбнулся:
– Тереза, это женщина, до безумия любившая Реджинальда Гай Гейсборо, но так и не ставшая его женой… Если кратко, то история эта такова: Тереза Берримор была дочерью бедного дворянина, служившего у герцога Бетенгтона управляющим замком Бетенгтон. С детства она была влюблена в молодого господина и, в конце концов, смогла расположить его к себе, благо и правда была хороша собой. Герцог даже решился ради неё попрать устои вековой традиции. Скандал разразился жуткий, но Тереза победила. Признаться, странно победила. Судите сами, Реджинальд на прямой вопрос, любит ли он эту девушку, не задумываясь, отвечал «нет». Но при этом так же без оглядки шёл на этот непонятный брак. Поговаривали даже, что Тереза опоила его каким-то зельем. Кто знает, но вот уже был назначен и день их свадьбы, когда неожиданно дела заставили герцога выехать в столицу. Там Реджинальд попал на королевский бал, где встретил Мэри-Луизу Прамтон дочь лорда Примма. Встретил и влюбился без памяти. Влюбился по-настоящему! Будет вернее сказать, что именно Мэри-Луиза стала любовью всей его жизни. Надо ли говорить, что он тут же расторг помолвку с Терезой? Это известие достигло Бетенгтона за два дня до назначенной с Терезой свадьбы. Отвергнутая невеста отказывалась в это верить до тех пор, пока Реджинальд не вернулся в замок, привезя с собой свою молодую жену. Тогда Тереза в прямом смысле слова сошла с ума от горя и при огромном стечении народу прокляла герцога.
– Суть её проклятья сводилась к следующему: все мужчины рода Гейсборо будут умирать в муках, те же, кого минует ненависть врага, кто доживёт до старости, умрёт от проказы, и никто из этих мужчин не будет знать счастья супружеской жизни. Их жены и любовницы будут умирать в родовых муках, производя на свет сыновей, обречённых на те же муки. И это проклятие должно поразить род Гейсборо до седьмого колена, если род вообще просуществует так долго. Такого это проклятие. Так Тереза прокляла и себя, и своего сына, ведь в тот момент она уже была беременна от герцога! Поняв это, она оставила сыну развернутое письмо о своём злоключении, и что ещё важнее, поручила его заботам своего оскорблённого отца. Сама она умерла в одну ночь с Мэри-Луизой. Их сыновья, Бенедикт и Артур родились одновременно, но один был законнорожденным, другой бастардом.
О дальнейшем можете догадаться сами. Бенедикт вырос в ненависти к герцогу, и эта ненависть вдохновила на его ужасную интригу. Он взял имя Барнс, втерся в
– Какой ужас!!! – прошептала Марианна, – Похоже, этот человек превзошёл ожидания своей матери, но он должен был знать о проклятии… Как он мог так трудиться над тем, что должно было постичь и его?!
– Мог, потому что, как ему казалось, он сможет сам распорядиться своей судьбой. Он здраво рассудил, что сделает себе сына неважно от кого, оставит его герцогом, а сам, если уж дело дойдёт до проказы, просто покончит с собой. Когда это ещё будет, а до тех пор он будет герцогом! И он отомстит за свою мать и своё сиротское детство! Так он думал… Но он не рассчитал свои силы. Уже через месяц после гибели Артура Барнс познакомился с дочерью лорда Гамерона и влюбился в неё без памяти. Эта любовь была взаимной, и как лорд Гамерон не противился этому браку, ведь он знал о проклятии Терезы, молодые отказались послушать его. Им было нужно всё и сразу, так что… эти двое обвенчались тайно.
Шерон Гамерон умерла при родах, оставив Бенедикта вдовым отцом Карла-Бенедикта, теперешнего герцога Бетенгтона. Это было сильным ударом для Барнса. Так же вышло и с его собственной смертью. Признаки проказы проявились уже через пять лет, и у Барнса не хватило духу наложить на себя руки, и он дожил до тридцати пяти лет, последние десять из которых, он провел в муках, но об этом чуть позже… Не удивляйтесь такой моей осведомленности, некоторые отрезки этой истории Эрна показала мне во всех подробностях, словно я сам при всем этом присутствовал. Просто она знала, что здесь риск моего вмешательства ничтожен, а вот сами знания могут пригодиться…
– А что же случилось с Артуром? – тихо спросил Анри.
– Не думаю, что женскому уху будет по силам услышать эту историю, – Лонвейт печально улыбнулся Марианне.
– Мое ухо достаточно закалённое для подобного рода впечатлений. Не стоит этого страшиться, Ваша Светлость, – и гордая испайронка решительно расправила плечи.
Лонвейт мешкал лишь несколько секунд и всё-таки решился:
– Вы отважная девушка, но всё же я постараюсь быть кратким, тем более что это не суть важно… Удача отвернулась от Артура, его разговор с Бенедиктом привёл к открытому объявлению войны, его попытка сразиться с братом привела его к заточению в лабиринте. Как я знаю, он, истекая кровью, провёл там двое суток. Тогда-то, при свете факела, он сделал приписку к своему завещанию Генриху и перепрятал этот сверток бумаг понадежнее. После того, он вернулся в замок. Он понимал, что рана его смертельна, что ему осталось жить лишь несколько часов, и решил умереть с оружием в руках. Он вторично напал на Бенедикта, и вторично его постигла неудача, у него просто не хватило сил нанести удар по спящему брату. Артур упал у кровати брата-врага замертво, даже не заперев за собой потайной ход. Так тайна лабиринта оказалась открыта Барнсом, а тело Артура Гай Гейсборо досталось ему для надругательства… Вот, теперь вы знаете почти всё. Это проклятие лежит на роду Гейсборо, а Лаганы… Вы даны этому роду, как шанс. Но вы имеете право на выбор!
– Иными словами, откажись мы от предначертанного, например, убей мы Карла-Бенедикта, перед учителем станет выбор, либо наложить на себя руки, либо умереть от проказы?! И вы называете это выбором?! – возмутился Жан.
Анри тоже сердито вскинулся.
– Нет, Виктор был прав, это не выбор. Рай нам как отец, мы должны сделать всё, чтобы он стал счастливым дедом для наших детей. Это не подлежит обсуждению! – Жан твердо положил руку на стол, – Так скажите же, наконец, Ваша Светлость, как мы можем спасти нашего учителя?!