Путь домой
Шрифт:
– Верно. – Торвальд покачал головой. – Одному Всеотцу известно, что у тролля в голове… Дан, Игни – проводите храбрецов до Длинного дома. Иначе кто-нибудь непременно пожелает подпортить шкуру подарку конунга.
Разумное решение… С точки зрения Торвальда. Вот только я не собирался шагать через весь Барекстад с провожатыми. Стоило оставшимся у дороги дозорным раствориться в темноте, я коротко кивнул Йорду.
– Я думал, рисе существуют только в легендах, – проговорил Дан – а может, и Игни – выглядели парни почти одинаково. – Вот так
– Сам ты уродец, – буркнул Йорд.
Внезапно заговоривший тролль, похоже, удивил наших горе-охранников даже сильнее, чем тот факт, что его только что стянутые кожаными ремнями руки вдруг оказались свободны. Дан и Игни не успели даже взяться за мечи. В ночной тишине раздался противный влажный хруст, и в снег упали два бездыханных тела. Похоже, Йорд хотел только легонько стукнуть их лбами… но не рассчитал силы.
– Йорд не хотеть! – запричитал он, с недоумением глядя на собственные ручищи. – Моя бить слишком сильно? Человек вставать?
– Человек немного отдохнуть. – Ошкуй схватил бездыханного Дана – или Игни – за ноги и потащил с дороги в тень. – А потом человек отправится туда, где никогда нет снега и холода… и всегда вдоволь еды и медовухи.
– Человек хорошо! – обрадовался тролль. – Йорд не любить снег. Йорд любить тепло и еда!
Вигдис едва слышно фыркнула – и мы направились дальше, пробираясь к Длинному дому окольными путями. На так уж сложно спрятаться в темноте среди домишек и сараев – даже вместе с великаном-троллем – когда знаешь, за каким углом проход открыт, а за каким непременно наткнешься на ночных дозорных.
«Истинное зрение» просвечивало на пару-тройку десятков метров, да и Хис не подводил, исправно транслируя мне картинку с высоты птичьего полета. Прямо… снова прямо… а вот здесь придется свернуть. Направо. Потом налево – и быстро вперед, чтобы успеть проскочить между двумя отрядами с факелами. Еще направо и снова налево. Пришли… ну, почти.
Я уже видел ржавый железный рог, болтавшийся над входом в жилище Иде – и никакая сила не могла меня остановить.
– Тише, мой ярл! – простонал за спиной Ошкуй.
Но я уже не слушал. И даже не пытался спрятаться в тени от света факелов. Наверняка дозорные у дверей Длинного дома заметили скользнувшую в темноте тень – плевать. Мой «Светоч» рядом! Я прошагал к двери дома Иде напрямую, поднял руку и, ухватившись за край рога, наклонил его на себя.
Ничего.
Пусто.
Не может быть! Если бы кто-то из «Волков» отыскал мой тайник… Но что, если нашел кто-то другой?!
– Мой ярл, – прошипел Эйнар. – Кто-то идет сюда!
Да плевать! Где осколки?! Я уже двумя руками тряс рог, едва не обрывая цепь, на которой он висел, но наградой мне стали лишь крохотные кусочки ржавчины, летевшей в глаза.
Я пришел в себя, только когда Ошкуй с Безбородым буквально повисли у меня на плечах. Алчное наваждение рассеялось – но бежать было уже некуда. Даже «Истинное зрение» не могло ничего подсказать. С одной стороны, со стороны
Я уже успел влить в оживший Гунгнир половину запаса духа, когда дверь в жилище Иде вдруг неслышно приотворилась.
Будто бы приглашала войти.
Глава 19
– Что тебе нужно, Беспалый, Хель тебя забери? Зачем ты пожаловал ко мне среди ночи?
Удивительно, насколько быстро проблемы – настоящие проблемы, а не пропавшие куски доисторической железки – ставят на место дурную голову. Еще несколько мгновений назад я едва ли мог думать о чем-то, кроме своей потери – а теперь ругал себя за глупость. И за напрочь сносившую крышу алчность, которая едва не стоила моим спутникам жизни, а самому мне – повторного визита к Хель. Если бы не Иде…
– Мои люди видели кого-то неподалеку. Враги…
– Твои люди выхлебали всю мою медовуху до последнего бочонка, – огрызнулась Иде. – Удивительно, что они еще не встретили самого Тора. Уж он-то накостылял бы им как следует…
– Помолчи, Хромая. – Гудред повыше поднял факел, словно пытаясь рассмотреть хоть что-то в темноте за шарообразным телом Иде. – Ты ничего не слышала?
– Только твою болтовню. – Травница уперлась руками в округлые бока, бесстрашно закрывая собой проход целому десятку воинов. – Твою пустую болтовню и стоны раненых, которых замучили проклятые чужаки.
– Ты смеешь говорить дурное о друзьях конунга, женщина? – буркнул Гудред.
– Видимо, так. – Иде тряхнула рыжими кудрями. – Видимо, на Барекстаде не осталось мужчин, если только старуха не боится сказать правду!
– Осторожнее, Хромая. – Гудред наклонился вперед, нависая над невысокой травницей. – Если кто-то из людей конунга услышит – Черное Копье вырвет твой язык.
– Да будет так – если славному Ульвару угодно воевать со старухами, ранеными и теми, у кого связаны руки, – отозвалась Иде, – вместо того, чтобы сойтись в честном бою с полными сил мужами.
На мгновение мне показалось, что Гудред выхватит меч и зарубит дерзкую травницу на месте – последний выпад оказался… слишком. Даже для той, кто не побоялся бы поспорить хоть с самим Всеотцом. В доме повисла тишина – я слышал лишь потрескивание свечей и факелов.
И скрежет стали справа. Вигдис взялась за нож. Я едва успел перехватить тонкое девичье запястье. Если она сейчас не выдержит, если бросится вперед, выскочит из темноты прямо на Беспалого, если успеет полоснуть его по горлу… Я и сам отдал бы все осколки «Светоча» за одну лишь возможность отомстить за Хроки. Влить в Гунгнир пятьдесят очков духа. А лучше сто – чтобы наверняка – и нанести удар, от которого не спасет ни ловкость, ни самая лучшая броня. Призвать волшебное копье обратно, перешагнуть через труп предателя и повести свой крохотный хирд в бой – последний и безнадежный.