Путь домой
Шрифт:
– Ты думаешь об этом так часто, что я научилась блокировать свои способности, – устало улыбнулась она.
– Знаешь, я бы хотел читать твои мысли. Это многое упростило бы. – Она встала из-за стола, подошла, опустилась к нему на колени, и обвила шею руками.
– Это да?
– Да, родной. Давай попробуем.
Она согласилась уйти ради него, покинуть дом и семью. Осталось разработать план похода, чем он и планировал заняться как можно скорее. Мысль о том, что кошмары прекратятся, как только они покинут селение, придавала ему сил.
Позавтракав, он отправился к Казаху, и рассказал о решении. Друг расстроился, совершенно не пытаясь этого скрыть. Понимая, что не сможет отговорить, он пожал ему руку и крепко обнял, похлопывая по спине. Мила же сообщила о путешествии маме и Филу.
К закату вещи и еда были собраны, и уложены. На ужин они пошли к костру – последнюю перед походом трапезу хотелось разделить с друзьями. Они весело общались, переглядываясь между собой. Возбуждение от предстоявшего похода будоражило его, но было и нечто ещё – тревога. Кажется, Мила тоже ощутила его перемену, и уже пробиралась к нему, огибая людей. Она почти добралась до него, когда из темноты раздался душераздирающий крик. Мужчины поспешили туда, и замерли на пол пути – в бликах света пляшущего огня виднелись вытянутые силуэты.
Высокие, жилистые, красноглазые, с острыми зубами существа стояли неподвижно, разглядывая людей, и поворачивая из стороны в сторону хищные лица. «Около дюжины, окружают. Нужно бежать!» Один из них грациозно, по-кошачьи, изогнул спину и резким рывком оторвался от земли. Жилистое тело взлетело легко и непринуждённо, и, преодолев несколько метров, приземлилось на ноги, взрыхлив под собой почву. Молодая девушка, стоявшая от него на расстоянии вытянутой руки, побелела и выглядела так, будто забыла родной язык.
Из центра процессии вышло существо, являвшееся ему во сне. Да это было определенно оно. Швед так часто видел его, что запомнил малейшие черты и повадки. Ростом оно было меньше остальных, телосложением плотнее. Красные глаза сверкнули, обвели собравшихся, и, наконец, остановились на нём. В пространстве зазвучал бархатный, грохочущий голос:
– Ты не оставляешь мне выбора. Ты не можешь уйти. И она тоже. Будет лучше для всех, если ребёнок родится здесь.
Он не сразу понял, о чём идёт речь, озираясь по сторонам, и просчитывая пути отхода. Существа взяли их в плотное кольцо, вариантов не много. Мила, держа руки на уровне живота, прошептала что-то невнятное. Сердце стучало как молоток ускоряясь. «Ребёнок. Она ждёт ребёнка! Но когда? Как?» Мысли путались, собираясь в змеиный клубок. «У меня. Нет, у нас будет ребёнок!», – он улыбнулся при мысли об этом. – «Дети не выживают в новом мире», – нахмурился он. – Что же я наделал! Я её погубил!»
– Что если я не остановлюсь? – теперь его глаза сверкали адским пламенем. Он защитит свою семью любой ценой.
– Нам придётся принять меры. Многие из твоих друзей погибнут.
«Как тварь смеет угрожать мне? Это же просто животное, созданное радиацией!» «Макс ты же знаешь, что это не так», – зазвучал голос Милы у него в голове. «Как она это сделала?»
Нужно было действовать, живым он не сдастся. Сосредоточившись на том, что готов подчиниться их воле, он схватил камень и запустил тому, что стояло с края прямо в лоб. Существо завизжало, закрывая неестественно большими руками лицо. А он схватил Милу за руку и рванул в сторону болота, проскочив через брешь, образованную в кольце врага.
Оглядываясь на бегу, он видел, как Казах бросается и прижимает одно к земле всем своим кабаньим весом. Существо истерично взвизгнуло, изворачиваясь и пытаясь его скинуть. «Суматоха нам на руку. Спасибо дружище!» В голове зазвучал рычащий голос главного: «Глупец! Пожалеешь! Остановись!» «Бежать, спасать Милу, спасать ребёнка, найти укрытие», – напуганно прыгали его мысли.
Девушка остановилась как вкопанная, и он знал, о чём она думает. Для этого не нужно было уметь читать мысли. Швед снова схватил её и потянул сильнее. Он злился. «Как она может думать о других? Она должна думать только о ребёнке!» Мила вновь выдернула руку.
– Как ты можешь бежать? Они все погибнут из-за нас! – её глаза блестели от слёз.
– Хочешь или нет, я спасу тебя и ребёнка! Совсем спятила? Пойдёшь махать мечом? И что дальше?! – потеряв над собой контроль, орал он ей прямо в лицо.
Мила поникла. Он понял, что теперь она плачет, но сделал вид, что не замечает этого. «Нет времени. Твари могут идти по пятам». В голове вновь зазвучала песнь болот, маня в затянутые ряской глубины. Он стиснул зубы и сосредоточился. Мила поняла, что происходит, взяла его за руку, и повела так быстро, как только могла. Песня в голове нарастала, громкость стала предельной, из ушей пошла кровь. Внезапно её прервал голос Милы, эхом отражавшийся где-то в глубине сознания. Она применяла новый дар, поддерживала, успокаивала, перебивала русалок. Тощие когтистые руки хватали воздух по обеим сторонам тропинки. Одна скользнула ему по ноге и рассекла штаны вместе с кожей. Дальше он двигался прихрамывая. Некоторые из русалок вылезали по пояс и шипели, но атаковать не решались – в руке Милы в лунном свете сверкало лезвие меча.
Как только они пересекли болото, голоса и шипение стихли. Швед выдохнул, опускаясь на мягкую траву. Мила участливо наложила ему повязку. Молчание затянулось. Он должен был что-то сказать, но не мог выдавить ни слова.
– Я знаю, о чём ты думаешь. Забыл? От меня нельзя ничего скрыть. Хотя, я не смогла читать мысли русалок и тех существ. Странно, правда? – опечаленный голос был лишён красок.
– Наверное, они устроены иначе. Вот и всё, – поразился он тому, с какой лёгкостью говорил, потому что чувствовал себя совсем разбитым.
– Слушай, я знаю, ты хочешь… Но мы не можем его оставить, Макс. Я уже проходила через это, и дважды… – голос дрогнул, слёзы покатились по щекам. Одна из слезинок прокатилась по уродливому шраму на шее и скользнула под рубашку.
– Нет! – закричал он пугая. – Слышишь? Нет! Сейчас всё иаче! Слышала, что сказали твари? Они хотели, чтобы ты рожала в селении. Значит, ребёнок выживет!
– Я об этом не подумала, – всхлипывала Мила.
Он обнял её крепко-крепко, зарылся лицом в волосы, и вдыхал её запах, успокаивая нервы. А затем немного отстранился и погладил плоский животик:
– Всё будет хорошо. Обещаю. Я люблю тебя, милая. И тебя люблю мелкий. – Мила улыбалась и светилась от счастья.
Пару недель они брели по опасному лесу, прислушиваясь к каждому шороху. Останавливаясь на ночлег, дежурили у самодельной палатки по очереди. Странно, но положение Милы разбудило в нём защитника, и теперь на дежурстве он не засыпал, хоть и находился на посту большее количество времени, чтобы она и ребёночек могли отдыхать.
Он не знал, какими темпами должен расти живот у беременной женщины. Да и вообще знал об этом мало, как и любой другой мужчина. Но живот рос быстро и уже округлился. «Ребёнку ведь всего месяц. Что же будет через девять?» Настроение Милы менялось слишком часто, и он остро ощущал любое его проявление или перемену, благодаря их необычной связи. Порой Швед сам себя чувствовал беременным и истеричным. В такие моменты ему было тяжелее всего сдерживать эмоции. Она это знала и тоже старалась.