Путь домой
Шрифт:
Мягкова Кристина
Новичкова Надежда
Принцип Дарвина
Фантастика
20...Единое государство
***
– Я помню, как сидела на обшарпанных качелях в детском доме. Ко мне подошли мои ровесники. Они были также одиноки, как я. Кого-то родители-пьяницы бросили, а у кого-то они умерли. У меня мама скончалась. От рака желудка. А взять меня после этого на воспитание было некому. Мама была матерью-одиночкой, бабушка нас знать не хотела. Так вот...Был один из первых дней в аду. Ребята стали надо мной издеваться: говорили гадости, кидались песком. А потом сбросили на землю и колотили ногами, — стройная девушка в белом платье обвешанная разными побрякушками рассказывала это и теребила рукой золотистые волосы.
– Злата, посмотрите на меня! Вам нужно отвлечься и принять свой жизненный опыт, который помог Вам стать сильнее, — сказал с сочувствием уже немолодой психолог, походивший большим носом на крокодила.
Сирота вдруг зло посмотрела на него, как смотрят избалованные дети на того, кто отбирает у них любимую игрушку, а затем поинтересовалась:
– Может быть, я продолжу?
– Да, конечно, продолжайте!— опешил врач.
– В этом месте со мной была девочка, ее звали Кира. Сильная такая, красивая. При этом нежная, но только со мной. Тогда она разогнала всех моих обидчиков и после помогала мне постоянно,— Злата на время замолчала, расслабив свое красивое лицо и прикрыв карие глаза. Девушка про себя решала, рассказывать доктору всю правду или умолчать.
– Вы до сих пор общаетесь с ней? — врач неожиданно вписался в ее мысленные рассуждения.
– Нет.
Он молчал, ожидая продолжения истории.
– Понимаете, мы были близки, но я всё испортила, не хотела видеть ее рядом с собой,— говорила девушка, изредка всхлипывая носом.
Тут заиграла мелодия из кинофильма "Место встречи изменить нельзя", и сиротка легким движением вытащила телефон из своего кармана.
– Извините, Леонид, очень важный звонок. Давайте продолжим наш разговор в следующую среду.
–
Конечно пациентка соврала, она не знала, действительно ли этот телефонный разговор важнее сеанса. Но звонок оказался не простым: после него златина жизнь кардинально изменилась. Воспитаннице детского дома представилась возможность жить на Марсе.
***
В крохотной комнатушке типовой хрущевки за заваленным разнообразными дисками и всяким хламом письменным столом, протиснув ноутбук на краешек стола, сидел женоподобный юноша с объемными крашеными кудрями и худосочной фигуркой. Он увлеченно лазил по сайтам интернет-магазинов одежды, когда из кухни раздался низкий женский голос:
– Евгеша!!!! Евгеша!!! Иди кушать! Сколько можно в свой компьютер глядеть! Хотя бы матери помог!
Молодой человек картинно закатил глаза и заорал в ответ:
– Мама!!! Сколько раз тебе говорил, что никакой я не Евгеша! Я - Жан!!! Жан!!
– недовольно заорал воображала, из последних сил придерживаясь манерного (столичного) тона.
– Чаво? Чаво? – прокричала с кухни женщина, тяжелыми шагами направляющаяся в комнату сыночка.
Громко заскрипевший старый паркет предупредил об её приближении.
Через некоторое время она возникла на пороге комнаты Евгеши- Жана.
Протиснув свое грузное тело в дверной проем, толстуха прошла в комнату, и, остановившись у двери, уперла свои полные ручищи в жирные бока.
При взгляде на Екатерину Андреевну неосознанно возникали ассоциации с пещерной женщиной. И сын не раз про себя называл ее так. Кроме того, Жан отлично помнил, какой трагедией оборачивалось для него появление родительницы на собрании в школе. Каких трудов стоило завести нормальных друзей! Как легко их потом было потерять! А мать никогда не понимала его и продолжала позорить, унижать и называть ненавистным именем!
Вот и сейчас она оскорбляла его взгляд засаленным халатом. Жан с ужасом смотрел на неё, ощущая полное отвращение к женщине, породившей его. Он снова и снова задавался вопросом: «Как он, такой красавец, мог прийти в этот мир через это нелепое заплывшее жиром тело, источающее лишь запах пота и топленого сала?»
– Ну, прынц! Долго будешь там в этом своем компьютере лазить, мамкины деньги разбазаривать? Может, к столу пойдешь? Отведаешь пишу челяди? Конечно, это не твоя фью а гра*, но тоже съедобно, – тяжело дыша, изгалялась Екатерина Андреевна с обидой глядя на сыночка.
– Маман!!! Повторяю! Я - Жан, не Евгеша! Пока ты не назовешь мое имя правильно – не приду! – перейдя на фальцет, упрямился прынц.
– Я тебе еще раз повторю! Не будут в моем доме тебя звать, как какого-то педераста! Иди, ешь! Сейчас же! – громыхала тетка, сверля его гневным взглядом.
– Сколько раз говорить не педик, а метросексуал! Это разные вещи! – бесился гламурный сыночек.
– Да какая разница. Все одно! – всплеснула ручищами женщина.—Господи...Видишь, до чего дожили! Сын в дочку превращается, шмотки по компьютеру смотрит, — причитала она, крестясь.
– Мама, прекрати. Все, иду, только уйди отсюда, — сдался парень, закрывая крышку ноутбука, и пристраивая его на кучу хлама.
– Ну слава Богу!– обрадованно воскликнула счастливая маман. – Иди уже ешь, там все остыло, пойду подогрею.
Молодой человек, проводив её взглядом, вздохнул с облегчением.
– Как тяжело быть мной, — подумал Жан.
Однако его причитания прервал раздавшийся телефонный звонок. Поправив отрепетированным жестом упавшую на глаза челку, молодой человек ответил: