Путь эльдар: Омнибус
Шрифт:
— Я расскажу тебе о богатом урожае, который я однажды снял, о великая богиня! — с готовностью вскричал Кассаис. — Это эпическое повествование, местами ужасное, местами воодушевляющее, но со счастливым концом, по крайней мере, для меня!
Зрители, предвкушающие рассказ, одобрительно усмехались, и он начал готовиться к своей задаче. Кассаис ощутил чье-то присутствие рядом, и понял, что к нему подскочил Пестрый. Огромный золотой посох в руках арлекина пьяно покачивался, как мачта во время шторма. Пестрый заговорил еще быстрее, чем прежде, слова практически спотыкались друг о друга. Как будто он отчаянно пытался вставить свой текст, пока Кассаис еще чего-нибудь не сказал.
— В это время триумфа услышьте же рассказ о хитрости, удали и настойчивости из более поздней эпохи. Услышьте о том, кто странствовал меж звездами и вернулся, чтобы поведать свою историю. Вслушайтесь в его слова и спросите себя, поступили бы вы иначе!
Кассаис широко ухмыльнулся при мысли, что ему удалось внести сумятицу в выступление арлекина, вступив в представление слишком рано. Отлично, пусть суетятся вокруг него. Только потом до него дошло, что поспешное шаблонное вступление Пестрого прозвучало как шутка — шутка, сделанная за счет Кассаиса. Он сердито осмотрелся в поисках маленького клоуна, но Пестрый уже ускользнул туда, где до него было не добраться, и золотой посох по-прежнему нелепо болтался у него над головой. Внимание Кассаиса снова привлекла песнь Иши, и мгновенное раздражение было забыто.
— Мы плыли по эфиру, три корабля шли бок о бок, копьями пронзая черноту, — воззвал Кассаис к Ише. — Мы отправились в путешествие, чтобы набрать там и здесь немного деликатесов, рабов и развлечений, прежде чем повернуть наши суда обратно к Комморре, к дому. Но потом нам попался приз, достойный того, чтоб за него побороться. Толстобрюхий, с блестящими боками, словно жирная золотая свинья, таков был этот корабль. Неуклюжий вьючной зверь, отправленный в плавание рабскими расами, он буквально молил, чтобы мы вонзили в него ножи.
За гладким плечом Иши начали приближаться сложные световые переплетения, образованные орбитами других богов. Кассаис видел, что скрытые масками лица богов все чаще поворачиваются к нему, судя по всему, с неодобрением. Ему не было до них дела, он был весь поглощен вниманием прекрасной Иши и не желал ничего иного, кроме как продолжать повествование о своем пиратстве.
— Корабль охраняли два сторожевых пса, столь ценным был его груз. Они были тощими и серыми, как зима, но им было не сравниться с нашей мощной пушкой. Когда гончие отлетели, объятые пламенем, Акир Хелиак устремился на абордаж, чтобы стать первым, кто ступит на борт, но добыча вырвала брюхо его корабля нейтрониевыми клыками. Я и Дхорун из Разбитого Круга кусали ее за ноги и вырывали ей зубы, пока не смогли приблизиться с большей осторожностью. Мы преследовали ее, а она бездумно и тщетно убегала. Вскоре она была вынуждена принять бой, и мы схватили ее, подобно нежеланному любовнику. Экипаж сражался, но они были детьми, просто-напросто младенцами, которым дали оружие, по сравнению с нашими могучими клинками. Палубы покраснели от крови… и крики! О! Какое эхо от криков стояло в тесных металлических коридорах этой свиноматки! Убивая, мы творили такую музыку, что некоторые из тех, с кем мы бились, сошли с ума от этих звуков. Я…
Рассказ Кассаиса был прерван гигантским клинком из сверкающего пламени, который пронесся между ним и парящей лунной богиней. Частью разума он понимал, что это должна быть еще одна арлекинская иллюзия, световая, если судить по виду того, что мелькнуло перед его глазами. Но к этому времени Кассаис уже был тщательно опутан психическими плетениями Цилии и ее хора Провидцев Теней. Также в его ноздри проник едва заметный, экзотически пряный газ-галлюциноген, поэтому он слышал, как падает клинок, и чувствовал его жар на своей коже.
Кассаис отскочил, поднял взгляд и увидел бронированный шлем Кхейна, бога войны, который свирепо взирал на него поверх своего клинка. При всей своей браваде Кассаис дрогнул в тот миг, как любой смертный дрогнул бы пред ликом бога. Но огненный меч убрался, и Кассаис снова посмотрел наверх, где увидел, как бог Керноус увещевает Кхейна, а тот смеется ему в лицо. Позади обоих виднелась Иша, что, часто оглядываясь, уплывала прочь, чтобы присоединиться к остальным богам. Кассаис почувствовал себя опустошенным.
— Не печалься, — прошептал ему в ухо Пестрый. — Она ничего не может поделать — видишь, вон там, в центре всего, Азуриан, Король-Феникс. Он постановил, что боги больше не могут общаться со смертным племенем.
— Но… почему? — воскликнул Кассаис. — Я едва только начал свой рассказ!
— Тише, тише. Ты еще закончишь его, это я тебе обещаю, — утешил Пестрый. — Что же до вопроса «почему» — видишь там, наверху, Деву рядом с Азурианом? Это Лилеат, она увидела сон, что в один день эльдары станут причиной уничтожения Кхейна. Услышав об этом, Кхейн поклялся полностью истребить расу эльдаров. Он смилостивился, только когда Иша взмолилась за нас Азуриану. Цена нашего выживания — то, что между богами и смертными больше не может быть никаких связей. А теперь смотри, что будет дальше.
Снова возникли великолепные переплетения света, образуемые круговращением богов. Теперь они были, пожалуй, более стесненными и строгими, и определенно более отдаленными. Со временем пути Иши, ее возлюбленного Керноуса и Ваула стали чаще пересекаться. Не понимая, Кассаис наблюдал, как Ваул удалился и некоторое время бил молотом по наковальне, после чего вернулся и преподнес некий дар Ише. На следующем круге лунная богиня стала рассыпать по своим следам мерцающие огни, которые яркими снежинками падали вниз, разлетаясь ко всем эльдарам в зале.
Кассаис как завороженный смотрел на один из огоньков, который плавно подплыл к нему. Он почувствовал в приближающейся снежинке след присутствия Иши и протянул руку ладонью вверх, чтобы она туда опустилась. Огонек вспыхнул и исчез, и в его руке остался гладкий синий камень. На ощупь он был теплым и казался как будто живым. Держа его, Кассаис чувствовал, как усиливается его связь с богиней. Вспыхнуло озарение, и он понял, что, пока он держал этот камень — который, как он знал, являлся одной из легендарных Слез Иши — богиня могла разговаривать с ним!
И что более важно, теперь он мог разговаривать с богиней. Кассаис немедленно вернулся к своей истории, чувствуя, что другие эльдары в зале тоже настроились на нее посредством собственных камней духа. Как будто он стоял на громадной сцене, где, кроме сияющего света глаз Иши, были одни только тени, и камень духа, теплый как плоть, лежал в его руке. Тихие перешептывания и приглушенные голоса намекали на присутствие зрителей где-то за пределами видимости, но Кассаису не было до них никакого дела. Он снова погрузился в рассказ, как будто его и не прерывали.