Путь эльдар: Омнибус
Шрифт:
Отвернувшись, Лир осмотрел место, чтобы найти подсказки относительно того, как это могло произойти, и кто мог совершить такое чудовищное деяние, но за исключением фрагментов тела и останков плоти, которые отвалились с трупа, площадь вокруг подвешенного тела была чистой и пустой. Осмотревшись вокруг, Лир понял, что фактически здесь было необычно чисто, словно кто-то специально убирал это место. На металлическом полу имелись следы, которые указывали на полосы от уборки, и пропитанная сточными водами тряпка сбоку могла служить доказательством, что кто-то воспользовался ей для очистки пола на площадке вокруг балки.
Зацепив тряпку концом сюрикеновой винтовки, Лир поднял её
Вспышка боли пронзила сердце Лира, когда он понял, что это означало. Он повернулся, позволив плащу снова упасть на пол, и пристально посмотрел на раскачивающийся труп. Его волосы были окрашены в насыщенный красный цвет, немного длиннее, чем он помнил, и на теле была надета тёмно-бордовая туника рода Ривалин. Несколько богато украшенных клинков и захватов были подоткнуты под золотой пояс. Длинная изящная цепь висела вокруг шеи трупа, украшенная в промежутках драгоценностями, которые безмолвно сверкали из-под гноя, когда труп покачивался и вращался в редких лучах света, а на конце цепи был подвешен хорошо заметный, тусклый и безжизненный путевой камень Кервина Ривалина, на котором ясно виднелась прямая трещина, проходящая сквозь его середину.
После мига паники, Лир отчаянно обвёл глазами местность вокруг. Он искал признаки борьбы, некого сражения, но ничего такого не наблюдалось, место было относительно чисто и опрятно. Кроме промокшего плаща на одной стороне он нашёл аккуратно свёрнутое полотно. Наклонившись, чтобы рассмотреть его, он обнаружил, что оно было обмотано поверх красивого и древнего сюрикен-пистолета, по-видимому, для того, чтобы защитить оружие от грязи и должным образом сохранить его. Рукоять была отмечена Сияющей Звездой. Это было оружие Кервина.
Осознание поразило Лира словно копьё: единственный сын ясновидца совершил самоубийство. Он был оставлен в этом отстойнике Стражами Тейрту, по-видимому, непосредственно по приказу Айдена Тейрту, и был брошен умирать. Они не убили его, рассуждал Лир, рассматривая доказательства, поэтому Айден мог сказать Ахирну, что он выслал, но не казнил его сына. Ясновидец мог почувствовать ложь. Но это было в сущности, то же, что убить его.
Иша милосердная! Лир едва мог вытерпеть пребывание в этом отвратительном месте, но у него был джетбайк, который унесёт его в Сентриум, и его чувствительность не была столь тонкой, как у Кервина. Каким образом, они полагали, Кервин сможет выжить в этом месте? В окружении грязи и сточных вод, зная, что его отец стал, по сути, пленником Дома Тейрту, и что его союзники из благородного Дома Ансгар были казнены. Как, полагали они, он сможет жить, зная, что его Каэлор разрушен?
Они и не ожидали, что он останется в живых.
Несмотря на слякоть и грязь, Лир опустился на колени у ног трупа и со стыдом склонил голову. Наследник трона Ривалина тихо висел перед ним, его путевой камень, треснувший, осквернённый, тусклый и безжизненный всё ещё свисал с его шеи; он был бесполезен. Только Иша теперь могла знать местопребывание его души, или как был сломан камень. Несомненно, его неприкосновенность не была нарушена в ходе Церемонии Перехода в пределы Флюир-герна. Вместо этого Кервин своими руками на коленях очистил себе место смерти, отважно пытаясь уйти с достоинством из этих отвратительных пределов. И некоторое время спустя кто-то разбил его камень души.
Нэвир были правы: Айден Тейрту являлся варварским стикс-тан, не достойным своего положения в Олипсине. Такой исход был позором для Тейрту и трагедией для семьи Ривалин. Политическая и военная выгода не должны иметь превосходство перед хорошими манерами и высокой моралью. В этот момент Лир был уверен, что ни Ахирн, ни Синния, ни Селиддон никогда бы не опустились до таких глубин безнравственности.
Пробормотав несколько молитв Ише и Азуриану, Лир поднялся и расстелил на чистом полу свой собственный плащ. Он снял Кервина и положил его на ткань. Затем он собрал другие вещи, принадлежащие Ривалину, и с горечью и сожаление в душе завернул их вместе с трупом в плащ с зелёными и золотыми символами Дома Тейрту. Подняв тело на руки, Лир повернулся и направился назад к своему джетбайку.
БАНКЕТНЫЙ ЗАЛ кипел жизнью, и Морфрэн был в своей стихии. Он сидел посередине длинной стороны стола для почётных гостей, потеснив Айдена, который расположился через пару мест левее него. Стул между ними остался незанятым, символически пустым, словно все ожидали, что в любой момент войдёт Владычица Айони и займёт своё место, но все другие стулья в зале были заняты, и несколько опоздавших были вынуждены есть и пить стоя или опираясь на края переполненного стола. Внезапно раздался тихий звук, словно на удалении пролетело насекомое. Этого оказалось совершенно достаточно, чтобы тонкий слух уловил его, он был вполне слышимым для того, чтобы привлечь внимание половины эльдар в зале, и они тот час же были всецело заинтересованы им, и это не ускользнуло от внимания других. Словно волна тишины прошла по шумной комнате; просвечивающие, жемчужные двери, медленно качнувшись, растворились. Все глаза повернулись на них, но ничего не появилось.
Морфрэн захохотал резким смехом, словно бы не в силах сдерживать напряжение или волнение, выплюнув на стол половину разжёванного куска мяса тьюрейр-йуга с кровью и стекающие вниз по подбородку струйки шипящего Эдрисиана. Он чувствовал направленные на него взгляды и смесь отвращения и изумления в зале, которая щекотала его экстрасенсорные чувства, заставляя радостно улыбаться.
Сегодня славный день, — начал он, но затем остановился, сделав на лице гримасу показного смущения. Он посмотрел вниз на стол, словно внезапно что-то нашёл. Разглядев кусок разжёванного тьюрей-йуга, плавающий на поверхности в его бокале, он выхватил его с удивительной ловкостью и отправил обратно в рот.
Взрывы отвращения ударили по нему со всех сторон сразу, и он с удовольствием усмехнулся, словно подпитываясь раздражением других. Он видел свою прекрасную Ориану в самом конце стола, её лицо было скрыто под лёгким, подобно вуали, капюшоном. Она даже не смотрела на него. В углу, на противоположном конце зала, он увидел Йзульт, которая стояла напротив стены чуть в стороне от веселья. Она была завёрнута в плащ, словно защищалась от ужасной бури, и он смог разглядеть очертания меча, по-прежнему висящего на перевязи. Её лицо было каменным и на долю секунды смогло ухудшить настроение Морфрэна.
— Сегодня славный день, — повторил он, на сей раз вслух, словно боясь, что его мысли могли не достичь всех.
Он всё ещё жевал мясо, поэтому его голос больше напоминал мычание и был невнятным.
— Сегодня мы празднуем великую победу Дома Тейрту! — объявил он, бросив беглый взгляд на Айдена, на лице которого отражалась беспорядочная смесь эмоций.
— И! — заявил Морфрэн, как если бы это было самостоятельным восклицанием. — И… и мы чтим память перехода нашей дорогой Владычицы.