Путь гейши. Когда проснется дракон
Шрифт:
Мия развернулась и побрела обратно. Хотелось разрыдаться от несправедливости полученной выволочки. За что он так с ней? Она же не хотела ничего плохого! Неужели теперь ее судьба вечно сидеть в четырех стенах и развлекать даймё, когда тот пожелает плотских утех?
Чтобы никто не видел, она забилась в комнату для хозяйственных нужд в дальнем крыле замка. Свернулась калачиком на циновке в углу и уже там дала волю слезам, оплакивая глупые девичьи мечты. Зря она надеялась стать для Акио Такухати чем-то большим, чем просто постельной
Верно говорили в школе. Нельзя доверять мужчинам. Они предают, используют и бросают. Да, формально Акио Такухати выполнил свою клятву – он не бил, не насиловал и не унижал Мию.
Но обидеть можно не только действием. Иногда невнимание обижает сильней.
Наплакавшись вволю, она уснула.
Проснулась Мия оттого, что стало жарко. Отбросила в сторону тяжелое шерстяное одеяло и села, удивленно моргая.
Она помнила, что уснула на циновке, но сейчас под ней был футон. И даже вышитая подушечка под головой, а рядом валялось одеяло.
Знакомая обстановка подсказала, что Мия в спальне даймё. За наполовину задвинутыми ставнями сгущались сумерки, и комнату освещал дрожащий огонек в масляной лампе.
Но как она здесь оказалась, если уснула совсем в другом месте?
Со второго взгляда Мия поняла, что она не одна в комнате. Акио сидел на футоне рядом и смотрел на нее внимательным тяжелым взглядом.
– Господин Такухати!
– Проснулась? Хорошо.
Судя по его тону, все было совсем нехорошо.
– Как я здесь оказалась?
– Я принес тебя. – Теперь голос Акио был просто ледяным.
– Ясно.
Он зло сощурил глаза.
– Ясно? А мне нет! Что это за фокусы, Мия? Моя наложница не должна спать на полу в чулане.
Мия опустила взгляд. От его суровости снова захотелось разрыдаться.
– Простите. Больше не повторится.
Акио медленно выдохнул, словно пытался успокоиться.
– Ты плакала. Почему?
Мия пожала плечами. Любое объяснение прозвучало бы как претензия, а разве у нее есть право их предъявлять?
– Я задал вопрос!
– Простите, – буркнула она, отводя взгляд. – Это тоже больше не повторится.
– Какого… – Владевшая им ярость прорвалась наружу. Даймё с размаху саданул рукой по стене, разбив в кровь костяшки, и вскочил. Его лицо было искажено, магический огонь в глазах полыхал так ярко, что казалось, синева заливает глазницы. Мия съежилась, отползла в угол.
Она только раз видела Акио Такухати в таком гневе. В тот вечер, когда он унизил ее, а потом овладел.
– Чего ты хочешь? – прорычал он. – Что тебе нужно, Мия?!
– Простите… – Мия всхлипнула и заревела.
Акио сжал кулаки и выругался, беспомощно глядя на рыдающую девушку. Прошелся по комнате, усмиряя гнев, снова опустился на татами рядом.
– Мия…
Она шарахнулась от протянутой ладони. Мужчина тяжело выдохнул и привалился к стене.
– Чего ты хочешь, Мия? – с болью в голосе повторил он. – Чего тебе не хватает?
– Простите…
– Это я уже слышал. Будем считать, что простил. – Он шумно выдохнул несколько раз, успокаиваясь. – Итак, – голос зазвучал равнодушно и жестко, – почему ты рыдаешь в чулане? И почему шарахаешься от меня? Разве я не клялся не причинять тебе вреда?
Она сглотнула и постаралась взять себя в руки. Гнев даймё пугал, но бесстрастный тон ранил сильнее. Всякий раз, когда Акио становился таким отстраненным и высокомерным, у Мии появлялось ощущение, что она бьется всем телом о глухую стену.
Зачем? Для чего пытаться стать близкой с мужчиной, которому эта близость не нужна? Зачем протягивать свое сердце в ладонях тому, кто швырнет его в грязь? Акио нужно ее тело, нужна послушная красивая игрушка в постели? Пусть так. Мия тоже научится равнодушию.
У нее получилось ответить так же безразлично и холодно:
– Глупая женская истерика, мой господин. Больше не повторится.
Акио дернулся, как от пощечины.
– Позвольте, я приведу себя в порядок. – Она встала.
– Мы не договорили.
Он тоже встал.
– Что еще угодно господину?
– Прекрати! – Акио надвинулся, взял ее за плечи, стиснул до боли, встряхнул. – Посмотри на меня!
Она неохотно подняла лицо. Под его горящим взглядом удерживать почтительную безучастную маску было непросто.
– На меня, а не сквозь меня, Мия!
– Я смотрю, господин.
– Хватит! – Он навис сверху – опасный, непонятный, требовательно заглядывая в ее лицо. – Хватит изображать образцовую наложницу!
– Вы же сами хотели… – Надолго ее не хватило, губы снова начали дрожать.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, а не плакала, – тихо сказал Акио. – Что не так, девочка?
И столько внезапной нежности было в этом коротком «девочка», что Мия растаяла и раскрылась.
– Я вам не нужна, – выдавила девушка. – Я никому здесь не нужна.
Его зрачки расширились. От изумления даймё даже ослабил хватку.
– Что за чушь! Ты нужна мне!
– Вы не обращаете на меня внимания.
– Я провожу с тобой каждую ночь!
– Вы не обращаете на меня внимания, – с отчаянием повторила она. – Не разговариваете, только приказываете. Гоните из комнаты, когда заняты. Не замечаете, пока я вам не понадоблюсь…
Мия говорила торопливо, пытаясь выплеснуть наболевшее. Рассказать о горьком чувстве одиночества и неприкаянности, которое испытывала последние дни. О том, как невыносимо быть бесполезной. Как Мия чувствует себя пустым местом, когда Акио не замечает ее, находясь в той же комнате. И как больно и обидно, когда он отворачивается и засыпает сразу после секса или уходит по своим делам, не подарив даже поцелуя на прощанье.