Путь гладиаторов
Шрифт:
— Я напишу о тебе, — мягко сказал старик. — Без твоего настоящего имени. Но так, что он поймет. А ты добавь немного от себя.
Это герцог так по выражению лица определил ее состояние? Кому приятно вспоминать те дни? Но старик, похоже, решил, что Ирии горько из-за разлуки с Анри. А ей горько, тоскливо и тяжело всегда.
Что же написать? Перед глазами стоит — не отвязывается старинная шпалера. Там закованный в устрашающие латы коленопреклоненный рыцарь целует даме ручку в белой нитяной
Что бы написала Ирия попавшему в плен жениху? Много что — будь это полгода назад. И зовись жених Всеславом Словеонским и Старградским, чтоб ему.
Что бы она написала брату — будь он не Леоном? И не Сержем — потому что его Ирия ни разу в жизни не видела. И особых сестринских чувств не испытывает…
— Что это? — старик без спросу вчитался в только что написанные «племянницей» строки.
Ну и беспардонные пошли герцоги!
Вот и читай текст старинной песни. Из очень неплохой книги.
Анри Ирии — не жених и не брат. Но уж точно — не чужой. И лицемерия с ее стороны не заслужил.
Так почему бы не написать ему то, что хочется перечитать самой?
2
Темный сад. Темные стены вокруг казарм, темные фигуры стражников — на стенах. Темные силуэты деревьев клонит ночной ветер. Деревьям не уйти… и не защититься. А ветер… разве у него есть выбор?
Безмолвие.
… — Встань с колен! Не позорь себя — перед этими!
— Пожалуйста, пожалуйста, пощади! Умоляю!..
— Дерись, Темный тебя подери! Неужели ты предпочитаешь умереть под кнутом?
— Я не виноват! Пожалуйста, я ни в чём не виноват! Я ее даже никогда не видел! Ради всего святого!.. Ради вашей матери! У вас же есть мать?..
— Я убью тебя быстро. Это — всё, что я могу для тебя сделать.
— За что?!..
… — Подполковник Тенмар!
Он же просил, чтобы оставили одного. По-человечески просил!
Анри обернулся.
Ну, конечно. Рауль передал «всем нашим». Николса он к ним не отнес.
…Алая кровь стекает с клинка. Под бешеный рев пьяной толпы.
Кровь — на арене, на мече. На губах умирающего мальчишки…
— Я… не… ни в чём… За что?!..
— Знаю. Ни за что. Прости…
Кровь — на закатном небе… Горизонт был залит алым. А теперь — темнее деревьев, теней в саду и чужой души.
Нет солнца, нет луны… Ничего больше нет и не будет!
— Что-то с Сержем, капитан Николс?
Кридель лежал в горячке с самого возвращения. Только на вторые сутки — сегодня утром — пришел в себя.
Сейчас возле него Шарль.
—
— Что?!
Не дождешься, Николс. Здесь твой друг прав. Бить настолько слабого — последнее дело.
И только потому в морду ты не получишь.
— Там… в Лиаре… я ничего не помнил… Только лица… белые… и глаза! Я стрелял в них не сам… не мог сначала. А снились всё равно!
— Считаешь, мы теперь — в одной цене? — зло усмехнулся Анри. — Что ж, возможно. Только я просил оставить меня одного. Зачем пришел? Выговориться?!
— Нет… выслушать, если…
Тенмар чуть не расхохотался — дико и зло. Как Сезар после первого боя.
Прямо в лицо непрошенному утешителю.
— Капитан Николс, я не впервые сегодня убил человека, — устало вздохнул Анри. — Так что…
— Впервые — того, кто не мог защищаться.
«Я… не… ни в чём… За что?!..»
— Мы — не в одной цене, подполковник. Вы ни в чём не виноваты. И это понимают все, кроме вас.
Темные круги вокруг светлых глаз. Бледное исхудавшее лицо. Роджер Николс не убивал до девятнадцати лет…
А луна всё-таки выкатилась — из-за непроглядных облаков. Это Тенмар ее сразу не заметил…
— Я выполнял приказ. Как все. Приказ отца. Я смотрел на этот кошмар всё время, каждый день… А потом со мной что-то произошло… изменилось. Вы были правы, все правы: я — подлец. И подлец слабый. Я стал таким, как все… там. Потом это прошло… совсем! А жить с этим… Я пытался застрелиться, подполковник. Надо было в висок, а я — в грудь… Лучше бы Всеслав…
Анри видел глаза Николса во время казни. Такое не сыграешь.
А у того парня глаза…
— Они были карими, Роджер. Карими с прозеленью.
А смотрели… Такой взгляд был у сломавшей шею лошади. Несколько лет назад. Тенмар знал, что ей — не жить. Осталось только остановить агонию. Но когда стрелял — самому жить не хотелось!
Тогда виноват был Сезар. Глупый подросток, не думавший, что «так получится». А с кого спросить за юного вольноотпущенника, Анри знает!
Где-то хоронят погибшего за чужие грехи мальчишку. И плачет, глядя в непроглядный мрак подземелья, светловолосая девочка. Уже несколько часов как заживо замурованная в склепе.
Наслаждается жизнью патриций Марк Сергий Виррин. Ждет новых зрелищ жадная, неутомимая толпа.
Сегодня на небе нет звезд. И луну вновь затянули чернильные тучи.
Только мгла, непроглядный мрак. И рассвет еще не скоро…
3
Чуть слышно шелестит трава — под чьими-то шагами. Не Роджер же Николс — по второму разу.
Сержу всё-таки хуже? Ладно, Тенмар, хватит раскисать, возвращайся!
Анри резко обернулся. И столкнулся взглядом с центурионом.
— Полковник, вас хочет видеть один патриций. Он просил не называть его имени.