Путь гладиаторов
Шрифт:
Алан от души надеялся, что ошибается. Но возникшее на пороге Гербовой Залы нежное видение в голубом вмиг развеяло иллюзии. Сиреневый веер, коим дева томно обмахивалась, лишил последней надежды. А окончательно добила играющая на смазливом личике жеманная улыбка.
Эдингем поспешно оглянулся на дверь. Увы — доступ в библиотеку закрыт до окончания ужина.
Впрочем, нет худа без добра. Уловив аппетитный аромат вносимых в столовую блюд, Алан осознал, что успел проголодаться. А при виде мяса по-илладийски — почти примирился
Вытерпел же общество «прелестной Терэ»! Готов и герцогскую племянницу потерпеть — раз уж деваться некуда. Вкусно покушать Эдингем любил всегда. А кошмарный обед у Гамэлей спустя столько дней кажется уже не таким и… чрезмерным.
Решимости у Алана поубавилось уже через несколько минут. Едва воздушное создание в небесно-голубом примостилось слева. Мало того, что с герцогом теперь придется говорить, поневоле глядя на нее, — так у милой красотки еще и рот не закрывается.
Сейчас она щебечет о героине последнего сентиментального романа Пьера Базиля. «Кроткую и трепетную» Клариче несчастный Эдингем представил абсолютной копией «прелестной Ирэн». Ну почему Творец в его безграничной, по словам церковников, мудрости не создал женщин немыми?!
Насколько нежной и ранимой была Эйда Таррент! Искренняя печаль в ней соседствовала с внутренним благородством.
И сколь фальшивы всевозможные Терезы и Ирэн! Вместе с их показной слезливой чувствительностью.
Как герцог терпит эту дуру? Ведь вся ее ценность — в смазливости.
Хотя он-то найдет способ заткнуть болтливой девице рот. А в его возрасте особо выбирать не приходится.
Теперь понятно, почему молодых красивых дурочек отдают за стариков. Те неприхотливы — чем «очаровательней» дурища, тем лучше. А большего от нее и не требуется.
— Ах, расскажите о вашей работе! — дева вспомнила-таки о собеседнике.
На пару минут — слава Творцу! — забыла о Клариче. И о «нежной Изабелле» и «галантном Франциске». Из другой, не менее романтичной истории.
— Да, я выполняю ответственное поручение… — промямлил Эдингем.
Чем бы помешать «прелестной Ирэн» вновь переключиться на ее любимые… с позволения сказать, книги.
— О, оно ведь такое интересное?
— Да, очень. Налоги — самая интересная вещь в подзвездном мире… — Алан поспешно кивнул слуге. Гостю нужна еще порция гуся по-бьёрнландски.
Этот разговор нужно заесть — и немедленно!
— Ах, вы такой умный! — тут же восторженно захлопала длиннющими ресницами «прелестная Ирэн».
Конечно, умный — рядом с ней любой таковым покажется.
— Это ведь ваше первое столь серьезное задание? Вы еще так молоды… — очаровательно обмахивается веером сентиментальная дева.
Чувствуется приличный опыт. Конечно, если всю жизнь только и делать, что читать всякую чушь и восторгаться… Не зря Эдингем никогда не хотел родиться женщиной!
— Ну что вы! Я совсем недавно вернулся из Лиара… — у Алана чуть
Крылышко перепелки на ее тарелке так и осталось недоеденным. То-то такая худощавая! «Прелестная Ирэн» сложена как… северянка.
Причем — не словеонка, а ритэйнийка или лиаранка. Этакая головка цветка на тонком стебле, но цветы не нужно обнимать.
Пожалуй, если болтливую девицу немного откормить — можно забыть про ее неугомонный язык. Личико-то у Ирэн вполне смазливое.
Не только герцог Тенмар умеет закрывать очаровательные ротики поцелуями. Вот только за столом этого не сделаешь…
Да, не будь девушка незамужней баронессой и герцогской племянницей — ночи три-четыре Эдингем в ее обществе провел бы. Даже при ее нынешней худоватой фигуре. Но дольше такой характер просто не выдержать!
— Из Лиара? Как интересно! Вы просто обязаны мне об этом рассказать. Или я умру от любопытства. И моя смерть будет на вашей совести!
Помрет такая — дождешься!
— Вы видели лиарского лорда?
Алан похолодел. Для Регентов — не секрет, что он ездил в Лиар. Но всё же первой попавшейся дуре о таком не говорят.
Хотя — на то и дура, чтобы ни слова не запомнить. Ревинтер как-то обронил, что большинство людей запоминает лишь последнюю часть разговора. Вот напоследок они и обсудят какой-нибудь шедевр — очередного мастера пера и чернильницы…
— Видел… — не слишком галантно процедил Эдингем сквозь зубы.
Надо будет ввернуть в конце разговора еще и парочку сонетов — побездарнее. Пусть их тоже запомнит. «Прелестной Ирэн» они наверняка покажутся верхом гениальности.
— А он правда красивый?
Отлегло от сердца. Она не просто дура — дурища из дурищ.
— Конечно, — соврал Алан. — Лорд Леон Таррент — настоящий аристократ без страха и упрека.
— Это хорошо! — заулыбалась девица. — Дядя обещал выдать меня за него — когда Леону исполнится восемнадцать. А я не видела кузена ни разу в жизни…
Кузена? Ах да, Ирэн Вегрэ ведь племянница (родная, двоюродная или троюродная — не вспомнить) Карлотты Таррент.
Так Леону и надо — получит в жёны круглую дуру. Да еще и прямиком из постели ее двоюродного дядюшки. Вот счастье-то лиарскому щенку привалит!
— Вы успокоили меня. А то я слышала, мои кузины — некрасивы. И решила, что Леон — тоже… — Змеев веер чудом не задел лицо собеседника! А несчастное недогрызенное крылышко на ее тарелке совсем остыло. И выглядит еще унылее. — Говорят, особенно не повезло старшей…
— Эйда Таррент — не некрасива! — не выдержал Эдингем. Его участие в лиарской истории уже не скрыть. А позволять напыщенной, насквозь фальшивой курице оскорблять благородную Эйду он не намерен! — К тому же, вы намереваетесь войти в эту семью. Эйда Таррент станет вашей родственницей.