Путь Хранителя. Финал
Шрифт:
Ауре, которой было под силу сдерживать Истинный Хаос. Ауре, которую до ужаса боялись все члены совета, включая хаосита Морозова. Ауре, с мощью которой не могло справиться даже собственное тело Вельяминова.
Только вот ничего не произошло. Меня не расщепило, не взорвало, не испепелило и не уничтожило. Аура не причиняла никакой боли, более того, после уничтожения моей защиты, телу тут же вернулась подвижность.
Дышать внутри ауры все еще было невозможно, а кожу неприятно покалывало... но это было скорее щекотно, чем больно. К тому же паралич был вызван именно блокировкой внешнего слоя моего боевого потока.
Я был жив и вернул себе подвижность, в то время как Михаил Вельяминов разом потерял свой единственный атакующий козырь.
Под действием несокрушимой воли и желания меня уничтожить, аура Вельяминова снова попыталась атаковать мое тело, но, по какой-то неизвестной даже мне причине, она оказалась совершенно не способна мне навредить. А потому, уничтожив все остатки моих внешних защитных частиц, просто продолжила безвредно огибать мое тело, будто меня тут и нет.
От души насладившись удивленным выражением изуродованного лица Михаила Вельяминова, я неспешным шагом подошел к ублюдку вплотную, размышляя как именно поступить дальше.
— Забавный... фокус... — проскрипел Михаил Вельяминов, буквально вибрируя от бушующей внутри него ненависти, — но это ничего не изменит, глупый мальчишка! Думаешь, ты сможешь меня убедить сдаться? Я тебя явно переоценивал, если ты всерьез надеешься на такой тупой план этого предателя Коновницына! Уже скоро он и тебя предаст! Последователи Высших уже едут сюда... как только ты коснулся моей ауры, они узнали где ты находишься и что делаешь. Теперь тебе никуда не скрыться. Наивный зеленый глупец. Ты перешел черту и подписал себе смертный приговор, когда осмелился явиться сюда. И проклятый предатель тебя уже не спасет! Он будет просто стоять и смотреть как ты умираешь!
— Все сказал? — без тени каких-либо эмоций сказал я, наблюдая как Вельяминову все тяжелее дается каждое слово.
И без родового взора я видел, как набухало и разрушалось его тело. Зеленые язвы лопались, оставляя обугленные черные дыры. Зеленая аура бессильно клубилась вокруг, нанося только больше вреда.
— Думаешь, я не знаю, что вы с предателем задумали?! ДАВАЙ! ПОПРОБУЙ ЗАСТАВЬ МЕНЯ СДАТЬСЯ! ТЫ, СМЕРТНОЕ НИЧТОЖЕСТВО! ТЫ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕШЬ МНЕ СДЕЛАТЬ! — концентрированные клубы ненависти выливались из потоков стремительно умирающего Вельяминова.
Михаил оказался крепким малым. Не даром именно его выбрали лидером бояр. Сомневаюсь, что в мире найдется еще хоть одна душа, которая вытерпит настолько адские страдания, что разрывают сознание, душу и тело Вельяминова разом.
Воссоздать подобное не способна ни одна пыточная техника. Жертва умрет гораздо раньше, не выдержав и двух секунд.
Поэтому любой человек на месте Вельяминова проклинал бы свое бессмертие. Готов бы был пойти на все что угодно, лишь бы прекратить страдания. Но Михаил Вельяминов этого не делал. Я столько бояр убил за свою недолгую жизнь, но такую стойкость встречаю впервые.
Это безусловно самое сильное духом боярское отродье, что я видел в своей жизни. Его убеждения и воля невероятно крепки и не могут не вызывать восхищение.
Пожалуй, Михаила Вельяминова не смог бы сломить даже мой дед.
— Ты ведь понимаешь, что твое сознание умрет? Насрать останется ли целым этот мерзкий кусок кожи, ты, боярин, сдохнешь. Отправишься в небытие. В ад, если он существует. Понимаешь? — склонившись над агонизирующим куском боярского мяса спросил я.
— Я знал на что шел... С самого начала знал. ОНИ ненавидят людей. Им нет дела ни до кого, кроме... Только их цель имеет значение... Я всегда знал, что я им нужен лишь как сосуд. Эти твари надеялись, что я сдохну и подарю им готовый сосуд вскоре после заключения контракта. Ждали год... десять... пятьдесят лет. Но не на того напали. Я готов уйти в небытие, пацан. Готов отправиться в ад. Ведь мое наследие будет жить вечно. Мое тело будет жить вечно. Боярский совет будет жить вечно. Все что я создал за долгие годы борьбы, тоже будет жить вечно. Чего бы дальше не добились эти проклятые Высшие используя этот сосуд, все это будет только благодаря мне. Я был избран богами для этой цели... — с закатившимся глазом продолжал фанатично твердить Вельяминов слабым голосом.
— А умрешь, как обычная боярская свинья, — тихо проговорил я и выставил вперед ладонь, предварительно сконцентрировав на пальцах столько боевого потока, сколько смог, — от моей руки.
Вечно оказывающийся правым Коновницын допустил-таки ошибку. Волю и идеалы существа, лежащего передо мной, невозможно сломить. Ничем и никак. Выбора не остается. Пусть я пока что не знаю как уничтожить его бессмертное тело, однако я могу завершить то, зачем пришел. Убить самого Михаила Вельяминова. Избавить мир от этого чудовища раз и навсегда.
Ведь главная сила Михаила Вельяминова и опасность его преступной империи заключалась именно в его непревзойденной хитрости и гениальности. Без его чуткого руководства все развалится как карточный домик.
С этой мыслью я уперся напитанными до краев кончиками пальцев в единственный целый глаз Михаила Вельяминова. Защитная часть зеленой ауры никак не отреагировала на мои действия. Как я и предполагал, дело в моем теле. Оно нейтрализует воздействие даже защитной ауры Вельяминова.
Пожалуй, пора заканчивать потерявшую последние остатки смысла беседу, и сделать то, ради чего я пришел.
— Надеюсь, ты успел попрощаться со своим наставником, — тихо сказал я и отвел руку назад, увеличивая замах.
— Кто... ты... такой? — гневно прохрипел Вельяминов, осознав, что без защиты ауры не переживет прямой удар.
— Сын Оракула, — ответил я, и по локоть вонзил руку в глаз боярского ублюдка, пробив насквозь его деформированный череп.
Глава 4
Массивная туша Вельяминова размякла, и, изрыгая кровь, завалилась на бок. В тот же миг, поток частиц ненависти, который испускало сознание Михаила исчез. Боевая часть ауры-тени перестала кружить вокруг меня словно акула, и, ровным слоем, опоясала его тело.
Так или иначе, Михаил Вельяминов теперь окончательно и бесповоротно мертв. Осталось решить, что делать с источающим разрушительную зеленую ауру бессмертным куском мяса, что он после себя оставил.
— У Оракула не бывает сыновей, грешное дитя, — прервал мои мысли тяжелый шелестящий голос.
Я обернулся на звук и от увиденного у меня холодок пробежал по спине. Мышцы разом напряглись, тело приняло боевую стойку, боевой поток молниеносно восстановил защитный конструкт.
У дальней стены стояло низкое сгорбленное существо в темной мантии. Спиральная энергия невиданной мощи начала стремительно разлетаться по помещению.