Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата
Шрифт:
Софья оценивающе мазнула по нему глазами:
— Хотела бы я посмотреть, как вы «свинчиваете» кому-нибудь башку... занимательное, должно быть, зрелище!
Быть может, Бог услыхал ее просьбу, а может, таково было стечение обстоятельств, но трое никем не замеченных негодяев из числа оставшихся без присмотра разбойников неожиданно напали на карету. Пользуясь тем, что почти вся охрана вместе с пассажирами царского поезда столпилась у старой липы, где духовник царицы отец Кирилл отпускал грехи захваченным в плен, они атаковали запятки и козлы. Осип с Овдокимом так растерялись, что почти без сопротивления были
— Куда! — схватил Ростислав за плечо Софью, намеревавшуюся выпрыгнуть из кареты через левую дверцу. — Еще под колесо не угодила!
— Пусти! — прохрипела царица.
— Тихо, дуреха! — погасил панику грубым голосом Каманин. — Смотри, куда нас везут!
Как уже упоминалось, путь вперед преграждало срубленное дерево. Но разбойнички свернули направо — на еле заметную тропинку в лесу, ведущую к старой просеке. Дорога здесь была на удивление ухоженной — карета неслась почти не раскачиваясь и без характерного для русских дорог всех веков подпрыгивания.
Охрана замешкалась почти на полминуты — этого оказалось достаточно, чтобы царская карета скрылась из виду. Единственный сидевший в седле ревенант сбился с пути и теперь делал крюк по лесу, пытаясь найти след. Майор Булдаков, матюгаясь такими словечками, что у стоящей знати раскрылись рты, вскочил на своего жеребца и глянул на карманный радар, пеленгующий карету Софьи Алексеевны по радиомаяку, установлен ному на крыше.
— Твою мать! — еще раз выругался он. — Почти на версту ушли! Но ничего, настигнем. Кавалерия, за мной! Ревенанты на месте!
Кавалерией он называл четырех рекрутов, что таскались вслед за охраной, набираясь опыта, как уберечь царскую персону. Этот квартет должен был в последующем составить костяк роты охраны. Пока же недоросли лет шестнадцати-семнадцати, отобранные из лучших рекрутов по результатам специализированных тестов, совершенствовались в военном искусстве: вольтижировке, фехтовании и рукопашном бою. Много еще должно утечь воды и сойти потов, прежде чем безусые юнцы превратятся в матерых вояк, но сейчас Денис предпочел именно их бездушным созданиям в теле человека, называемым ревенантами, что в переводе с французского означает «привидение», а на латыни — «воскресший».
Гордые оказанной честью, вслед за майором летели по лесу на горячих скакунах четверо салабонов, готовые выполнить свой первый в жизни долг или умереть, а если иначе нельзя, то и первое, и второе. В карете, несущейся по лесу, царило спокойствие. Ростислав, не державший при себе никакого оружия, вооружился лежавшим на сиденье стеком князя Глинского, забытым им по счастливой случайности. Внутри стек когда-то был пустотелым, но Юрий Васильевич, не мудрствуя лукаво, по совету бывалого графа Волкова залил в рукоять свинец.
— Сиди здесь! — приказал он перепуганной государыне, решительно открывая правую дверцу.
Ступив на порожек обеими ногами, Ростислав Алексеевич развернулся спиной к дороге, ухватился поудобнее за крюк, на который во время встреч экипажа вешают лампу, и закрыл дверцу. Не очень-то удобно человеку его комплекции выполнять кошачьи движения, но тут уж ничего не поделаешь, пришлось извращаться. Взяв стек в зубы и придерживаясь обеими руками за желобок, предназначенный для стока воды, он медленно продвигался к переднему крылу, защищающему карету от брызг грязи во время движения. Поставив правую ногу на крыло, он легонько оттолкнулся и перемахнул на крышу. Отдохнул, оценил обстановку и, прижимаясь всем телом к покатому скату, пополз вперед.
Вот она, покрытая колтунами косматая голова. Запах от нее разносится на приличное расстояние и на неподготовленного человека действует шокирующе. Ростислав поначалу отпрянул, но затем переборол отвращение и со всей мочи звезданул рукояткой стека по буйной головушке. Обладатель отчаянной головы издал хрип и завалился набок, по счастью, уцепившись рубахой за крючок для запасных вожжей. Только это спасло его от попадания под колеса. Царская карета весит меньше трактора «Кировец», но наезда ее колеса разбойничек не выдержал бы точно.
Лишенный управления экипаж стал замедлять ход. Два амбала, стоявшие на запятках, почувствовали неладное и стали проявлять признаки беспокойства. Вскоре раздался хриплый голос:
— Иван! Ну чего, делов-то? Ссыкануть приперло, дома выссышься!
Другой голос злодейски захохотал. Меж тем карета остановилась, Ростислав прыжком поднялся на ноги и прошел по крыше в сторону запяток. На лицах разбойников отразилось крайнее недоумение, когда над ними нарисовалась огромная Фигура премьер-министра. Премьер крякнул и хлестко, без замаха полоснул по лицам стеком. Попал куда и целился — по глазам, попутно поразбивал переносицы. Затем вернулся назад, спрыгнул на козлы и остановил разгоряченных лошадей. Поверженный «кучер» застыл в подвешенном состоянии и не издавал ни звука — стек если не пробил череп, то оглушил качественно. Едва Ростислав Алексеевич спрыгнул на землю, чтобы, галантно отворив дверцу кареты, сказать «кумплимент», в придорожных зарослях послышался треск. Быстро обернувшись, он увидал Дениса Булдакова верхом на вспотевшем жеребце, а следом за ним на дорогу кулями вывалилась команда недорослей.
— Где Софья? — выдохнул майор.
— Однако! — Дверца распахнулась, и государыня застыла на подножке. — Господин майор, какой пример вы подаете своим юным спутникам?
— Софья Алексеевна, прошу прощения! — Денис встал на одно колено, снял шляпу и прижал ее к груди. — В горячке вымолвил!
— Полно, батенька! — протянула царица. — Что же вы с горячкой по лесу носитесь! С горячкой лежать надо.
Пристыженный майор хмуро глянул на премьер-министра. Государыня, как прилежная ученица, начала пользоваться принципами сатиры двадцатого века — нужно сказать, пользоваться умело. Премьер развел руками и с самым что ни на есть плутовским выражением лица повернулся к Софье.
— Государыня, вы слишком строги к вашим поклонникам. Скакать галопом через лес, рискуя упасть с лошади и сломать шею, — и встретить лишь равнодушие с вашей стороны...
— Равнодушие! — фыркнула царица. — О каком равнодушии может идти речь, когда меня только что собирались похитить, словно невесту на свадьбе!
Внезапно с запяток свалился один из неудачников-похитителей. Из разбитой переносицы и из носу текла кровь, окрашивая черную бороду в рыжий цвет.
— Не вас, государыня! — прохрипел он, отплевываясь бордовыми сгустками. Издали казалось, что он плюется томатной кожурой. — Не вас! — повторил он. — Верзилу этого мы лишь имать хотели. Нам нужен был один он!