Путь избранной
Шрифт:
В замке, заскочив к себе в лабораторию, быстренько извлекла из флакона модернизированный ею же излучатель, и запрограммировала его на сигнал, который сможет отыскать лишь она, используя при этом её личные протоколы безопасности, которые они создали вместе с Дастин ещё у себя дома. А потом влила его в пустую каплевидную заготовку, созданную специально в виде подвески. Завершив всё, она продела в петельку шёлковый шнурок и поспешила на выход. В коридоре вместо Торнга её встретил злой Киртьян, который за весь этот месяц, наверное, впервые так открыто выражал своё недовольство.
Никак не прокомментировав его состояние,
Мальчик пообещать всё сделать и, радостно подпрыгивая, вернулся в комнату.
А она и Киртьян остались вдвоём.
— Ну? — недовольно проговорил он.
— Что? — не поняла его Рэйс.
— Ты мне сама расскажешь, кто это был или мне подключать ищеек? — всё также хмуро спросил он.
— Киртьян, я не понимаю, о чём ты.
— Ах, не понимаешь?! — неожиданно зарычал Владыка, стремительным движением оказываясь вплотную к ней. — То есть, ты будешь отрицать, что всего пол часа назад разговаривала с незнакомым эльран так, как будто он твой старый знакомый?
"Ревнует!" — мелькнула радостная мысль.
— Ах, ты о Борге, — улыбнулась она, отчего Кир нахмурился ещё больше.
Если присутствие рядом с ней других мужчин из охраны и целителей он ещё терпел, понимая, что это не только вынужденная мера, но и неизбежность, то узнать о том, что у неё каким-то образом появился странный знакомый, которого, к слову, сам Кир не знал вообще, было выше его сил. И она ему так радостно улыбалась! Если бы не был там лично, не поверил бы! А так… Внутри рычал зверь, уставший от постоянных игр хозяина. Он хотел, чтобы все знали о том, что эта рыжая кошка принадлежит ему! Не только по ночам, когда он, словно вор, похищал её поцелуи и сладостные стоны, выдавая всё за сны, но и днём. Он хотел, чтобы её метку увидели все, а не только самые доверенные!
— Он один из тех, кто помог мне… — неожиданно серьёзно ответила Рэйс.
— Не понял.
Девушка резко выдохнула и отвела взгляд.
— Когда я была в том лагере… он помог мне.
"В том лагере", — глухо про себя повторил Владыка, чувствуя, как внутри поднимается ярость. Она говорила о рабстве, он понял. И хотя все виновники уже мертвы, самого факта, что она там была — не изменить. Он видел, что ей больно говорить об этом, и чувствовал себя бессильным, из-за того, что пока так и не смог стереть эти воспоминания.
— Ясно. Извини, — сказал он, беря её за руку. — Я просто… переживаю.
Ну да! Он только что едва не набросился на неё, и теперь усиленно пытается вернуть былую лёгкость в общении, когда он был ненавистным ему "просто другом". Но вопреки опасениям, девушка не стала подозрительно коситься, наоборот, улыбнулась и сжала его ладонь.
— И ты же знаешь, что я благодарна за это, — ответила она и чуть потянула за собой, вынуждая его продолжить путь.
"Благодарна!" — это ещё одно слово, которое он ненавидел всей душой! Но ничего, он чувствовал, что уже близок к своей цели. Очень скоро она сама осознает свои чувства и ему больше не нужно будет играть в эти игры. Это был долгий месяц.
ГЛАВА 10
— Рэйс, — обратился к ней Владыка, когда они уже достаточно отошли от замка, углубившись в лес, который сад — она никак не могла привыкнуть называть внушительный лесной массив "садом". Извращение какое-то. — Ты когда-нибудь видела оборот эльран?
— Да, несколько раз. И последний был как раз в день моей встречи с Кили. Одна из его нянь обернулась и унесла его. А что? — она с интересом глянула на мужчину.
— И как тебе? — осторожно поинтересовался он.
А Рэйс улыбнулась. Прошло всего ничего времени, а она уже перестала воспринимать его как властного жестокого хама, которому наплевать на чужое мнение. Хотя, если уж быть откровенной с собой до конца, то именно в такого хама она и влюбилась, а вот его превращение во внимательного и улыбчивого друга сделали эти чувства более сильными и глубокими. Она убедилась, что он может быть разным, если захочет. Увидела, как важна для него их дружба и сама Рэйс, со всеми её недостатками и достоинствами, а это именно то, чего она так сильно хотела от своего избранника — чтобы он любил её, а не внешнюю оболочку. Осталось только самая малость — открыть ему глаза на его же отношение к ней.
— Ну… Всё было так быстро, да и ситуация особо не располагала… я просто не успела как следует рассмотреть, — без задней мысли ответила она. — Даже, как-то, хотела попросить тебя, показать своего зверя, но не решилась.
Сердце Киртьяна на миг пропустило удар, а потом забилось в бешеном ритме. Даже зверь внутри него, казалось, затаил дыхание. Если бы кто-нибудь ещё месяц назад сказал ему, что он, Владыка эльран, будет, как неопытный щенок замирать от каждого слова понравившейся самочки, он бы убил наглеца на месте. Но правда была такова, что его зверь перед своей избранницей становился едва ли не шёлковым. Только что хвостом не вилял. Это одновременно и бесило эльран, потому что такое поведение было ему не свойственно, и завораживало, потому что, чувство, горевшее в нём было просто восхитительным. Он чувствовал, как Рэйс потихоньку сдаёт свои позиции неприступной и холодной сарии, с каждым днём доверяя ему всё больше. Он видел, что она с удовольствием играет с его сыном, видел в её глазах любовь и нежность и от этого, казалось, в нём самом крепли такие же чувства к ней. Что странно, за всё время, проведённое вместе, пусть и не как настоящие супруги, но связанные прочной нитью, он ни разу не задумался об её человечности. Киртьян не жалел, что их дети будут не чистокровными эльран, что бывало несколько раз с прежней женой. Ему не было всё равно, нет, но это просто перестало его волновать. Его звериной сущности хватит на них обоих. И в подтверждение его мыслей, его зверь довольно зарычал.
— Почему? — несколько хрипло спросил он, возвращаясь в реальность.
— Ну, почему-то показалось, что это бестактный вопрос… и понять ты его можешь неправильно, поэтому и… — она отвела взгляд.
— А ты попроси, — неожиданно для неё сказал Владыка, приобнимая её за талию и поворачивая к себе лицом. — Попроси меня, Огонёк, а я никому не скажу.
Сейчас он как никогда напоминал себя прежнего — наглого, напористого, властного и опасного. Такого, перед которым невозможно устоять.