Путь к последнему приюту
Шрифт:
Раздался мягкий, едва слышный шорох. Южная часть скалы — словно бы на хорошо-смазанных шарнирах — послушно отошла в сторону, открыв взорам путешественников широкую нишу тайника, заполненную всякой разностью.
— Я — своё забираю, — объявил проводник. — Рюкзак, флягу с ромом ямайским, нарезной карабин и запасные патроны к нему. А вы, Странники, всё необходимое в дороге сами — себе — подбирайте…. Как там — в модной песенке? Каждый выбирает по себе — женщину, религию, дорогу…
— Опаньки, «пэзээрка» 8 натуральный, — ознакомившись с содержимым тайника, обрадовался Лёха. — И название как у нас — «Игла». Только на английском языке. Берём. Ну, чисто на всякий пожарный случай. Вдруг, тьфу-тьфу-тьфу, что…. Ух, ты, какой шикарный многозарядный винчестер! Не могу пройти мимо, хоть режьте…
8
— ПЗРК — переносной зенитно-ракетный комплекс, предназначенный для транспортировки и ведения огня одним человеком.
— Это да, всякий случай — дело правильное, — поддержала его Лана. — А ещё этот «всякий случай» можно и планировать заблаговременно. Даже нужно.
— Чего это ты там присмотрела?
— Надо говорить — «что».
— Что — присмотрела?
— Очень приличную пластиковую взрывчатку, помещённую в компактную жестяную коробочку. Прилагается также и удобная пластина-разрыватель, вставляемая вот в эту прорезь и определяющая время, через которое рванёт. Не-не, точно беру…. Зачем? Мол, на всякий пожарный? Не дождётесь. Сугубо в плановом порядке…. Ничего, если я ещё и этот чёрненький пистолетик прихвачу?
— Прихвати, — разрешил Егор. — Да и всем остальным настоятельно рекомендую — прихватить. Как уже было сказано выше, на всякий случай. На всякий и пожарный…
— Командир, — позвал Симон.
— Чего тебе?
— Смотри сюда, — индеец достал из внутреннего кармана замшевой куртки тёмно-синий брусок мобильника, бросил его на каменистую землю, раздавил каблуком сапога, а после этого, заговорщицки подмигнув, пояснил: — Чтобы начальство из Санкт-Петербурга не беспокоило. Потом скажу, что это ты, предварительно избив, отобрал у меня телефон…
Круглую поляну они покинули уже по другой просеке — ещё более узкой и качественно-заросшей всякими травами, разлапистыми папоротниками и молодыми деревцами.
Симон, перепоручив своего мула заботам Егора и вооружившись острым мачете, пошёл вперед — расчищая остальным путь.
Скорость передвижения по маршруту снизилась до минимума, через полтора часа они сделали короткую остановку — для позднего второго завтрака (или уже раннего обеда?), и очередного совещания.
— Дальше эта просека ещё больше заросла, — с недюжинным аппетитом поглощая маринованные куриные сосиски, обрадовал проводник. — Так что, впереди теперь должны идти сразу двое и усердно работать мачете. Установим сейчас график и будем меняться через каждые пятнадцать минут. До болота совсем уже недалеко осталось. Часа за четыре с небольшим должны добраться…
Неожиданно со всех сторон раздался истошный многоголосый визг, откуда-то сверху на головы людей и вьючных животных полетели толстые ветки деревьев и плоды неизвестных растений. Егору тяжёлый фиолетовый шар попал прямо в голову, набив на затылке приличную шишку.
— Это — взрослые павианы! — вскочил на ноги Симон. — Не стрелять! Отходим! Немедленно! Разворачивайте мулов…
Развернули и отошли.
— Что дальше? — поинтересовался Лёха.
— Здесь не пройти. Придётся следовать в обход.
— Почему?
— Взрослые павианы, — невозмутимо передёрнул плечами индеец. — Они пришли сюда из верховий реки Тапажос. Там всё залило месячными дождями. Всё и надолго. Павианы, не любящие слякоти и плесени, откочевали сюда. Теперь считают эти места своей безраздельной вотчиной. Более того, готовы доказать эти притязания на деле. То есть, драться. Так полагается. Джунгли. Такой закон.
— Закон джунглей — дело святое, — согласился Егор. — Даже не спорю. Кто смел, тот и съел. Но…. Это же просто обезьяны…. Разве нет?
— Разгоним — на раз, — поддержала его Ванда. — То бишь, застрелим вожака и всех его прихвостней. Не впервой. Этого, женой штатского гада буду, за глаза и за уши хватит…. Когда в Мире «церковников» грохнулся огромный метеорит, там тоже всякие «джунгли» начались. И голодные гиены вокруг забегали, и полосатые зебры, и пятнистые жирафы. Не говоря уже о горбатых разноцветных динозаврах…
— Нельзя стрелять, — отрицательно помотал головой Симон. — Ни в коем случае. Павианы, они очень мстительные. Непременно захотят отомстить за смерть вожака. Будут нападать. То есть, прыгать из ветвей: и на людей, и на гружёных мулов. Придётся много стрелять. Очень много. А нельзя, инструкции запрещают. Мол, шум поднимется. Тропическое эхо его усилит. Многократно. Это может привлечь внимание посторонних. Запрещено — строго-настрого — привлекать внимание посторонних. Повышенная секретность…
— Что предлагаешь?
— Надо идти в обход.
— Сколько времени мы потеряем?
— Примерно сутки. Может, чуть больше.
— Сутки? — задумался Егор. — В принципе, ничего страшного…
— Страшно, — заявила Лана. — Я чувствую, что со временем у нас туго. То есть, очень плохо. В том плане, что скоро (завтра или послезавтра), здесь могут появиться…м-м-м, люди, которые захотят нам помешать.
— Предчувствия — дело серьёзное, — нахмурился Хан. — Значит, надо спешить.
— Есть конкретные предложения?
— Пробиваться со стрельбой, наплевав на все инструкции Третьего департамента, даже вместе взятые.
— Вояки вы у меня…
— Разреши, уважаемый деверь, я попробую? — предложила Ванда.
— Попробуешь — что?
— Подойду к шумным обезьянкам поближе и попробую поговорить с ними. То бишь, вежливо попрошу — освободить нам дорогу. Применив, понятное дело, некие фамильные навыки и умения, доставшиеся мне в наследство от бабушки.
— Опасно это, — предупредил Симон. — Павианы — коварны и злобны. Могут броситься практически в любой момент. А клыки и когти у них — длинные и острые…
— Ничего, меня обожаемый супруг подстрахует. Чай, не впервой…. Правда, милый?
— Подстрахую, — заверил Лёха. — Одно удовольствие — с таким-то винчестером.
— Ладно, попробуйте, голубки, — разрешил Егор. — Чем только чёрт не шутит…
Ванда, одетая в уже привычный сиренево-фиолетовый пятнистый камуфляж, медленно шла по просеке. Лёгкий тропический ветерок игриво трепал прядки её светлых, слегка вьющихся волос. Лёха — в таком же камуфляже и с винчестером в руках — шагал следом, слегка приотстав и напряжённо всматриваясь в густые кроны.