Путь к власти
Шрифт:
– Ваше сиятельство, я разыскиваю вас по поручению принцессы Генриетты. Ее Высочество желает обсудить с вами дело чрезвычайной важности и просит пожаловать к ней незамедлительно.
Продолжая улыбаться, де Мюссо загородил графу проход и с поклоном указал ему на боковой коридор, ведущий к покоям Ее Высочества. Рошфор, пожав плечами, свернул в указанном направлении.
Но оказалось, что принцесса только что ушла на прогулку, о чем Рошфору сообщил все тот же де Мюссо с самым сочувствующим выражением лица.
– Я сейчас же догоню Ее Высочество, – заверил он графа. – А вы, сударь,
Гвардеец в мгновение ока откупорил бутылку и наполнил два стакана багровой жидкостью. Сам первый подал пример, пригубив вино и одобрительно причмокнув.
– Мадера. Лучшая мадера из погребов испанского короля. Подарок принцессе от королевы Елизаветы. За здоровье Ее Высочества!
– А также короля и кардинала! – засмеялся Рошфор, залпом осушая стакан.
Де Мюссо не солгал – вино действительно было великолепно. Чтобы убедиться в этом и как-то скрасить ожидание, Рошфор выпил всю бутылку, но ни принцесса, ни гвардеец, который отправился на ее поиски, так и не появились.
Вскоре граф почувствовал странное оцепенение. Ему ужасно захотелось спать.
– Проклятая служба, – зевнул молодой человек. – Совершенно валюсь с ног.
Вскоре он действительно свалился с кресла и, улегшись на полу, провалился в глубокий сон.
– Наконец-то! – воскликнула Генриетта, входя в кабинет. – Де Мюссо, Бутвиль, свяжите этого доблестного слугу кардинала. Я ему устрою приятное пробуждение… Мюссо, да что это с вами?
Гвардеец зевал во весь рот, тщетно пытаясь с собой совладать.
– Вы что, тоже угостились вином? Но зачем? Вы же знали, что я добавила туда сонное зелье!
– Только… чтобы у графа не возникло подозрений, – заплетающимся языком пробормотал гвардеец.
– Идите… спать, господин гвардеец, – махнула рукой Генриетта, – но сначала пришлите ко мне кого-нибудь из ваших товарищей. Графа нужно доставить в безопасное место, где никто не помешает нам поговорить по душам…
…Рошфор проснулся от режущей боли в запястьях. Он был связан по рукам и ногам. У изголовья кровати стояла принцесса, крепко сжимая в руках кинжал. Выражение ее лица могло испугать кого угодно.
– Я думаю, вы простите мне, граф, – проворковала она, – что я причиняю вам некоторые неудобства. Поверьте, что только жестокая необходимость заставила меня пойти на это…
– Где я? – пробормотал Рошфор. Все происходящее казалось ему кошмарным сном.
– В безопасном месте, – пояснила Генриетта. – В безопасном и уединенном. Сюда никто не придет, даже если вы вздумаете позвать на помощь. Впрочем, я призываю вас к благоразумию. Мне было бы очень жаль лишить вас жизни. Но все будет хорошо, если вы ответите на пару вопросов.
– Что вы хотите знать? – спросил Рошфор, морщась от приступа головной боли, вызванной проклятым зельем.
– Я знаю, что граф д’Эгмон погиб после встречи с вами…
– Я не убивал его! – воскликнул Рошфор. – Верьте мне, Ваше Высочество, я не убивал его!
– Почему я должна вам верить? – прошипела Генриетта. – У кардинала были веские основания желать его смерти.
– Ваше Высочество, смерть
– Да за кого вы меня принимаете, господин шпион? – взорвалась Генриетта. – Я знаю о гугенотском заговоре, я знаю, что д’Эгмон принимал в нем участие, знаю, как Ришелье страшится восстания гугенотов, и вы еще смеете меня уверять, что для кардинала смерть одного из заговорщиков – большая потеря!
– Хотите – верьте, хотите – нет, но больше я ничего не скажу! – заявил Рошфор.
– Отлично! Думаю, пара дней без пищи и воды пойдет вам на пользу.
– Вы не можете… – начал граф, но принцесса ловко заткнула ему рот полотенцем.
– Вот, а теперь у вас будет время подумать и поумнеть, – кивнула Генриетта. – Мне нужна правда, Рошфор. И мне все равно, каким образом я ее добуду…
Время, проведенное в покоях Ее Высочества, Рошфор запомнил на всю жизнь. Впрочем, дня на раздумья ему хватило. Но его рассказ, вопреки ожиданиям Генриетты, ничуть не приблизил ее к разгадке убийства д’Эгмона.
– Рошфор не убивал Армана, – сообщила принцесса Бутвилю после того, как граф был выпущен на свободу.
Встретив недоверчивый взгляд молодого человека, Генриетта вынуждена была рассказать ему о гугенотском заговоре, а также об истинной роли д’Эгмона среди заговорщиков.
– Вы хотите сказать, что д’Эгмон был предателем? – воскликнул Бутвиль, выслушав удивительный рассказ.
– Я и сама так думала, – призналась Генриетта. – Однако когда я спросила об этом Армана, он поклялся мне на распятии, что это не так, но отказался как-то подтвердить свои слова. За него это сделал Рошфор. Граф сообщил мне, что д’Эгмон был двойным агентом.
– Как это?
– Он был шпионом Ришелье в среде заговорщиков. Вы понимаете?
– А Конде, де Роан и все остальные считали, что он душой и телом предан им! – догадался Бутвиль. – Брр, мерзкая роль. Я бы ни за что не согласился играть ее…
– Он не предавал короля, и это главное, – улыбнулась Генриетта. – Я долго думала, почему Ришелье убедил Людовика вернуть д’Эгмона ко двору. Теперь мне все понятно… Рошфор сообщил, что встретился с графом, чтобы передать ему сообщение от кардинала. Он оставил его живым и здоровым на том же месте, где потом нашли его тело. Убийца, видимо, прятался где-то неподалеку… Кстати, Рошфор действительно запугал слуг д’Эгмона, поэтому никто и не обмолвился о его визите. Он боялся навлечь подозрение на себя и на Ришелье…
– Итак, все замечательно, кроме того, что мы ни на шаг не продвинулись к разгадке этого проклятого дела, – пробормотал Бутвиль. – А Рошфор?
– А что Рошфор? – пожала плечами Генриетта. – Бедняга даже не может пожаловаться на меня кардиналу, так как рискует попасть в немилость за свой слишком длинный язык…
Несмотря на то что подозрения Генриетты насчет участия Его Преосвященства в убийстве д’Эгмона не подтвердились, отношения между ними продолжали ухудшаться. Ришелье отнюдь не обрадовало возвращение ко двору герцогини де Шеврез. Но еще больше ему не понравилась та решительность, с которой принцесса расправилась со шпионами, внедренными в ее свиту графом Рошфором.