Путь к здоровью, силе и долгой жизни
Шрифт:
Другой современник Лукина и участник кампании 1807 года Броневский вспоминал о нем: "Опыты силы его производили изумление… Например, с легким напряжением сил ломал он подковы, мог держать пудовые ядра в распростертых руках, шканечную пушку со станком одной рукой подымал на отвес, одним пальцем вдавливал гвоздь в корабельную стену".
Ф. Булгарин в своих "Воспоминаниях", говоря о физической силе капитана Лукина, между прочим, писал: "Лукину предложили в Англии кулачный поединок (to box). Вместо одного, он вызвал вдруг лучших четырех боксеров и каждого из них по очереди перекинул через свою голову, ухватив за пояс".
Русский флот гордился Лукиным. Командуя кораблем "Рафаил"
О другом таком же богатыре-моряке вспоминает декабрист М. Бестужев:
"Был некто капитан-лейтенант Тимашев, такой силач, что в сравнении с ним сила Лукина могла почесться ребяческой. Мерилом ее может служить следующее происшествие. В Кронштадте некогда существовал так называемый Пушечный двор, где на открытом воздухе лежали орудия, и запасные, и свезенные с военных судов. Из числа их пропал медный фальконет. Наряжена была комиссия для исследования этой пропажи, в числе членов которой находился Тимашев. Собравшаяся на дворе комиссия долго рассуждала, каким образом могло совершиться похищение, и, наконец, Тимашев, молчавший до этой минуты, сказал: "Господа! Зачем прибегать к таким тонкостям, когда дело можно обделать очень просто: вероятно, вор пронес пушку в ворота мимо часового".
— Но возможно ли это? — возразили прочие члены с удивлением и даже со смехом.
— Очень возможно, я вам это докажу, — и с этими словами Тимашев взял другой, парный украденному, медный фальконет, пудов около двадцати, подмышку, завернул в шинель и спокойно прошел в ворота мимо часового, который отдал ему честь".
М. Бестужев добавляет от себя: "Этот русский Самсон, не любивший, как большей частью все силачи, хвастаться своей силой, прошел жизненное поприще и слег в могилу без всяких венков".
Если моряки гордились капитаном Лукиным и удивлялись феноменальной силе капитан-лейтенанта Тимашева, то русские артиллеристы гордились В. Г. Костенецким — героем 1812 года. Подвиги его описаны военным историком А. И. Михайловским-Данилевским.
Костенецкий, подобно силачам-морякам, с которыми он служил в одно время в армии, славился огромной физической силой. Он сгибал и разгибал подковы, ломал серебряные рубли, поднимал мельничные жернова, которые не могли сдвинуть с места несколько рабочих. В 1809 году во время нападения французских улан на батарею, где были убиты все артиллеристы, Костенецкий, схватив банник, перебил им многих вражеских улан и спас батарею.
Впервые о выступлениях по борьбе в цирке и участии в этой борьбе русских борцов мы встречаем указания в печати, относящиеся к 1837 году. В этом году в газете "Северная пчела" анонсировалась борьба французского силача И. Дюпюи, гастролировавшего в Петербурге с "Марком Ивановым из окрестностей Москвы".
Накануне реформы 1861 года и после нее стали появляться в печати имена многих феноменальных русских силачей и героев кулачных боев. Этому способствовало внимание, которое начали уделять физическим упражнениям как важному средству укрепления здоровья и предупреждения болезней не только ученые страны, но и писатели и публицисты.
Передовые представители науки того времени продолжали благородную борьбу по предупреждению заболеваний и удлинению человеческой жизни, начатую их предшественниками в середине и конце XVIII века.
Н. Г. Чернышевский подверг резкой критике книгу немецкого врача Шребера "Врачебная и комнатная гимнастика", переведенную на русский язык в 1855 году. Будучи сторонником естественных упражнений, Чернышевский не признавал описанной в этой книге шведской, или немецкой, гимнастики, которая не способствовала
В своих статьях по эстетике великий публицист писал: "Прекрасное есть жизнь. Прекрасное и красивое в человеке немыслимо без представления о гармоническом развитии организма и здоровья человека". И еще он говорил: "Жизнь есть красота, она несовместима с безобразием и уродством".
Страстно призывал к борьбе за здоровье и Н. А. Добролюбов, "Посмотрите, в самом деле, — говорил он, — как презрительно смотрим мы на телесный труд, как мало обращаем внимания на упражнение телесных сил".
В первых рядах борцов за народное здоровье мы встречаем имена П. Ф. Лесгафта, С. П. Боткина, А. И. Полунина, Х. Я. Гюббенета, а в дальнейшем В. А. Манассеина, П. И. Дьяконова и других.
В 1851 году выступил на торжественном собрании Московского университета крупнейший патологоанатом и физиолог Полунин с речью "Нечто о первоначальном воспитании человека". Он говорил: "Теперь убедились, что гимнастика не только развлекает, укрепляет тело и предупреждает развитие болезней, но даже и излечивает болезни… При ее содействии излечены многие формы болезней — золотушной, английской болезни, нервных, которые не уступали настойчивому употреблению других медицинских средств".
В 1854 году на другом торжественном собрании — в Киевском университете — выступил крупнейший хирург и современник Пирогова профессор Гюббенет с докладом "О значении гимнастики в жизни человека и народов". В том же году этот доклад был напечатан в Киеве.
Вопросы о развитии силы и здоровья, вопросы о долголетии стали привлекать внимание романистов и фельетонистов.
Рахметов, один из героев романа Чернышевского "Что делать?", подражал знаменитому волжскому богатырю-бурлаку Никитушке Ломову. Никитушка Ломов был не выдуманное лицо, а жил в действительности. Чернышевский, по-видимому, знал его лично или встречался с ним на Волге. Вот в каких словах он описал его в романе: "Никитушка Ломов, бурлак, ходивший по Волге лет 20–15 тому назад, был гигант геркулесовской силы, 15 вершков ростом; он был так широк в груди и плечах, что весил 15 пудов, хотя был человек только плотный, а не толстый. Какой он был силы, об этом довольно сказать одно: он получал плату за 4 человек. Когда судно приставало к городу и он шел на рынок, по-волжскому на базар, по дальним переулкам, раздавались крики парней: "Никитушка Ломов идет, Никитушка Ломов идет!", и все бежали на улицу, ведущую с пристани к базару, где толпа народа валила вслед за своим богатырем".
То, что Никитушка Ломов не был вымышленным персонажем, подтверждает заметка из журнала "Пчела" за 1875 год, которая рассказывает о богатыре Никите Ломовском, бурлачившем на Волге.
"В "Саратовском справочном листке" напечатан любопытный рассказ о поволжском богатыре Никите Ломовском, который бурлачил лет 26 назад. Интерес, возбуждаемый этим богатырем-бурлаком, был так велик, что в приволжских селах и городах народ толпами сходился на Волгу посмотреть на него, когда разносилась весть, что на таком-то судне или плоту находится Никита. Наружность Никиты описывают так: ростом он был повыше сажени, немного сутуловат, ходил понуро, смотрел исподлобья, в движениях был медлителен. Никите выдавалась двойная плата и двойной паек. Плата, конечно, была непропорциональна силе и паек — телосложению, потому что при каком-нибудь несчастье или просто неудаче, вроде посадки судна или плота на мель, Никита делал чудеса своей страшною мощью. Чтобы дать наглядное понятие о размерах силы Никиты, достаточно сказать, что в Астрахани он один ставил сваи для плотины и один вбивал их чугунной бабкой, которую могли поднимать лишь восьмеро дюжих рабочих".