Путь к звёздам
Шрифт:
ИНТЕРНИРОВАННЫЕ ЛИЦА
Рассказ о событиях Первой Галактической войны. Сюжетно примыкает к роману "Хрустальное яблоко"
– Пап, что такое интернированные лица?
Отец поднял голову от нашей местной газеты. Тимка смотрел на него с большим интересом, а я чуть не поперхнулся, соображая, откуда братишка может знать такие слова. По-моему, у мамы тоже возник такой же вопрос, и только наше очарование - близняшки Мрия и Дарья (Машка с Дашкой) - продолжали спокойно завтракать. Машку интересовал только психодизайн, а Дашку - старшие мальчишки (я был исключением - не потому, что урод или не мальчишка, а потому что родственник)
Чем хорош наш отец - он способен ответить почти на любой вопрос. Сам он говорит, что стал таким, работая в библиотечном коллекторе, но мама несколько раз рассказывала, что он был таким же и когда они познакомились во время военной эвакуации с нашей планеты, и было им по тринадцать лет. А в коллекторе отец начал работать, когда его списали из армии. Трудно служить в армии без руки и глаза...
А что ещё важней - он не считает детские вопросы глупостями.
– Откуда ты эти слова взял, Тимофей?
– осведомился он сейчас.
Тимка покраснел. Заголовок - теперь я видел это тоже - стояла на отцовской газете, а отец такого не любил - чтобы за столом мы разглядывали что-то постороннее. Он перевернул листы, всмотрелся, но ругаться не стал, а только покачал головой в ответ на какие-то свои мысли и заговорил, начав с вопроса:
– Тимофей, ты ведь знаешь, что идёт война?
– Конечно, па, - кивнул наш младший. Гордо и немного удивлённо. И добавил: - И мы уже побеждаем.
– Мы побеждаем, - подхватил отец, - и в наших руках оказывается всё больше и больше пленных. Но мы захватываем и тех, кто воевать не может. Женщин и детей, если говорить нашими словами, хотя это не всегда применимо к инопланетянам. Оставлять на свободе мы их не можем - кто о них позаботится, во-первых? Во-вторых, они всё равно могут нам начать вредить. И ещё - их могут убить те из наших новых союзников, кто зол на расы Альянса. Пленными называть их нельзя - пленный - это обезоруженный и захваченный солдат врага. Поэтому их называют интернированными лицами и помещают в особые лагеря до окончания войны. Когда война только-только начиналась - их меняли на наших женщин и детей, но сейчас такое невозможно. Вот и приходится их содержать под контролем в спокойных местах.
Это точно. Более спокойного места, чем Фёдоровичи, остров Бродяг, планета Архипелаг - найти трудно. Не поймите меня превратно - я очень люблю Архипелаг, хоть и родился на Земле, когда мать с отцом там были в эвакуации, и город свой люблю очень. Но не могу не признать, что, не имея транспорта, отсюда не выбраться.
Но я никогда не думал о своей родине, как о лагере для интернированных лиц.
– Мне кажется, это небезопасно, - мама наливала всем сок.
– Почему бы их не отправить на одну из Лун? Так ведь делали...
– Делал - когда не было выбора, - ответил отец.
– А сейчас выбор есть. И среди них женщины и дети. Настоящие женщины и дети; к нам привезли сторков. Причём из, как они говорят, "высоких родов".
Я хмыкнул:
– Ага. А как они обращаются с нашими пленными?!
– Это их дело и за это с них спросится после победы, - отрезал отец.
– А мы - люди, Роман.
Инопланетян - вживе, не на картинках или в стерео - я видел разных. Наверное, двух десятков рас, с некоторыми даже дружил. Но сторков не видал никогда. Сколько себя помню - я знал о них лишь что они - враги. Самые опасные и свирепые, даром, что похожи на людей. Поэтому и не помчался глазеть на них, разинув рот. Кроме того, у нас намечалось соревнование по акватлону [24]– на него я и отправился...
24
Военно-прикладной вид спорта - плавание и борьба с оружием и без на воде и под водой.
...Вечером мы с Колькой - моим лучшим другом и одноклассником - возвращались по загородной дороге в Фёдоровичи от нашего молодёжного центра. Тристан и Изольда - спутники Архипелага -сегодня почти сошлись, у скал внизу глухо ревел прибой, мы видели пульсирующие алым линии огней вдоль скал. Вместо обычного зелёного...
Мы ехали на "жужках" - скейтах с электромоторами. На Архипелаге жарко и высокая влажность, поэтому здорово, когда тебя обвевает ветерком. А жужка - вещь удобная... хотя и небезопасная. Сколько раз - было время - я с него летал кувырком, рассаживая локти и коленки до кости! Но сейчас жужка меня слушалась легко, и я на нём развивал до пятидесяти километров в час, до ограничителя, который несколько раз пробовал снять; инженеры постарались, однако, ничего не вышло. Пока не вышло - наработки есть. Ну а Колька ездил ещё лучше моего...
– Смотри, съезд закрыли, - обратил моё внимание Колька. Он имел в виду подъездную дорогу к кемпингу над океаном - на гранитной площадке стояли в шахматном порядке домики, окружённые зеленью, высаженной в специально выплавленные в граните ямы и траншеи. Я сбавил скорость и, притормозив сандалией, спрыгнул на бетон, остановил доску окончательно и тычком ноги подбросил под мышку. Колька заложил вираж и замер рядом.
Голографическая реклама кемпинга, занимавшая полнеба над заливом, была погашена. Сам съезд перегораживал трассерный пунктир, бесконечно бежавший над дорогой. Светящиеся указатели слева и справа гласили: "Въезд закрыт. При нарушении световой черты огонь открывают без предупреждения."
– Подойдём?
– спросил я. Колька соскочил с доски молча, но ясно было, что и он не против посмотреть.
Мы подошли ближе. И почти тут же из полутьмы зарослей по ту сторону черты бесшумно выплыл, повернул сканер и счетверённый 15-миллиметровый пулемёт, боевой робот на воздушке. За ним шёл, держа "абакан" поперёк груди, солдат. Не местный наш ополченец, даже не гарнизонник, а тяжёлый пехотинец.
– Поворачивайте-ка, - вполне дружелюбно, но непреклонно сказал он.