Путь королевы
Шрифт:
После этого гариянка резко развернулась и стремительно вышла.
Девушка осталась одна с неприятным осадком после этого сумбурного разговора. Слишком многим не нравилось это некстати приехавшее посольство. А уж если самой Катарине ёль ен Тилгер становится страшно, то как же тогда Эйриэн должна себя чувствовать?
— Не переживай так насчет ее слов. — Ивэн подошел бесшумно, как эльф. Не обладай королева острым природным слухом, наверняка бы вздрогнула от неожиданности. — Трех братьев моей жены убили орки. С тех пор она их ненавидит.
— Ты помнишь, чтобы Катарина когда-нибудь боялась? — спросила королева.
Мужчина отрицательно покачал головой:
— Ты знаешь,
— Ивэн, ты не понимаешь, плохие предчувствия есть у меня, у Николо, теперь вот и у Катарины!
— Дочка, у тебя есть выход. Ты всегда можешь обратиться к эльфам. Я знаю, что тебе это не нравится, но это так.
— Да, конечно, ты прав, — слишком уж поспешно согласилась Эйриэн. — Ну ладно, я пойду, а то мне еще орочий учить всю ночь.
Она поднялась на цыпочки, поцеловала мужчину в щеку и, попрощавшись, вышла.
Королева шагала по дворцовым коридорам с тяжелым грузом на сердце. Ощущение близкой опасности висело в воздухе. Эльфийка гнала его прочь, старалась думать о чем-то другом, но мысли вновь возвращались к незримой и пока еще не выявленной угрозе, нависшей над ее королевством.
Покои Милены располагались рядом с королевскими. Ее величество должна была их пройти по дороге к себе. Она подошла к комнате своей названой сестры и занесла ладонь над ручкой двери, размышляя, стоит ли ей входить.
Милена — живое напоминание ее собственного малодушия и слабости.
Эйриэн тогда было чуть больше, чем сейчас ее сестре. Родители покинули Эсилию несколько лет назад, как раз в тот год, когда королева-дочь достигла возраста человеческого совершеннолетия. Эльфийка злилась на них, на страну, в которой жила, на королевский совет, на придворных, на весь мир. Сразу, через неделю после отплытия родителей, девчонка сбежала из дворца в первый раз, потом во второй, в третий и еще неоднократно. Каждый раз Николо тяжело садился на коня и отправлялся ее искать. Каждый раз находил и возвращал обратно. Это было похоже на игру в прятки, потому что он никогда не ругал, не отчитывал ее, ни в чем не попрекал, а она безропотно возвращалась домой. Эйриэн не занималась делами, а на королевском совете, который тогда устраивали раз в месяц и на котором за нее составляли указы, она бренчала на лютне и во все горло распевала похабные песенки.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды эльфийка не решилась сбежать совсем. Через Паомиру далеко на юг, чтобы ее никто никогда не нашел, чтобы родители пожалели о том, что оставили ее. Она собрала пожитки и темной ночью выехала из дворца в неизвестность. Эсилию она пересекла без проблем, трудности начались уже у самой границы.
Год выдался неурожайным и засушливым. Таких неудачных годов давно не было в стране: цены на продукты, особенно на хлеб, взлетели под небеса, продавали даже обычную чистую воду. От приграничных деревень, мимо которых проезжала Эйриэн, веяло сладковатым запахом смерти и разложения — чума потихоньку проникала в Эсилию. Оттуда поднимались столбы черного, дурно пахнущего дыма, и только перед одним поселением сиротливо ютился предупредительный желтый знак магов-целителей. Скорее всего, кто-то из них работал на собственном энтузиазме.
Королева старалась не смотреть по сторонам и прятала глаза от проезжающих мимо крестьян, бегущих прочь от заразы. Ей было неимоверно стыдно перед ними, перед своей страной. Она же заранее знала, как любой чистокровный эльф, что год будет неурожайным, и каждый раз на советах злорадствовала, слушая, как советники пытаются распределить продовольствие. Николо, скорее всего, что-то предчувствовал и старался оставлять больше запасов, но тогдашний представитель гильдии торговцев Озл ла Венке искал собственную выгоду и неэкономно расходовал провизию, наживаясь на бедствии эсилийцев.
Эйриэн еще могла обходиться без воды и еды, поддерживаясь магией, но поддерживать еще и коня было выше ее сил, поэтому иногда она все-таки была вынуждена останавливаться. Вот и в тот раз ей надо было сделать привал, чтобы напоить лошадь, а подходящей деревни, не тронутой чумой, все не попадалось.
Она увидела его уже на границе с Паомирой — древний замок, забытый между двумя землями. Когда-то он, наверное, был прекрасен, но сейчас от него остались практически одни руины. Ров превратился в небольшую лунку в земле, которая местами опоясывала полуразрушенную крепостную стену, сложенную из массивных каменных блоков, причудливо раскрашенных бурым и зеленым мхом. Дубовые ворота сохранились в целости лишь благодаря прочности дерева, из которого были изготовлены. Правая створка боком висела на одной-единственной ржавой петле и частью вросла в землю, другая застыла в открытом состоянии. Было видно, что уже больше десятка лет их никто не открывал, не закрывал и вообще не трогал. О подвесном мосте напоминал лишь шипастый ворот, висящий в проходе высоко над головой. Потрескавшийся герб над воротами, выбитый в камне, был смутно знаком Эйриэн. Но кому он принадлежал, она тогда не вспомнила.
Эльфийка спешилась и осторожно подошла к воротам. Держа коня за поводья, заглянула во двор. Сам замок выглядел под стать крепостным стенам: несколько башен обрушено, в дырах гуляют сквозняки, вынося наружу палые листья проросших внутри здания деревцев. Более заброшенного места девушке еще не приходилось видеть, хотя она почувствовала, что совсем недавно здесь была жизнь, на смену которой пришла смерть. Своим природным чутьем эльфийка уловила легкий и почти неприметный запах тления. К счастью, заразой здесь не пахло.
Королева внимательно осмотрела сад, больше похожий на дикий подлесок, и заприметила внутри двора, сбоку от замка то, что искала — колодец. Она осторожно вошла внутрь. Послушная животина следовала за ней по пятам. Эйриэн ступила под тень деревьев, сомкнувших кроны высоко над ее головой, ветер тревожно шевелил листья, и ее величество слышала в этих звуках жалобы тех, кто умер здесь по ее вине. Девушка подошла к колодцу, размышляя о том, чем же она будет доставать воду. На ее удачу, в траве рядом с колодцем валялось ведро. Эльфийка накинула на его ручку веревку и спустила ведро вниз. Доставая воду, она оглянулась назад. За руинами замка сохранилось строение, которое в былые времена, скорее всего, предназначалось для прислуги. Кем бы ни были последние владельцы поместья, именно здесь они нашли себе пристанище. Эйриэн чуяла неуловимый запах еды, платья, тряпок, а также ощущала крохотное присутствие жизни — возможно, кошка или какая-нибудь птица.
Эйриэн поставила ведро на землю, и Серебрянка, названная так за породистый серебристый цвет окраса, с жадностью засунула морду в долгожданную воду. Девушка озиралась вокруг, не смея зайти в дом. Она и так уже увидела достаточно, чтобы чувство вины в душе стало осязаемым и острым, словно хороший эсилийский клинок. Ей не хотелось смотреть на очередные загубленные жизни, в которых она была повинна.
Серебрянка нервно переставляла копыта, ощущая рядом смерть. Только животные способны чувствовать ее так же, как представители расы весны. В конце концов, лошадь все-таки умудрилась опрокинуть ведро, разлив остатки воды по траве. Земля жадно впитала полученную влагу.