Путь Лэйси
Шрифт:
Она закричала, когда нож Высокого Желтого Облака вонзился в правый бок Мэтта.
Испуганный крик Лэйси эхом отозвался в ушах Мэтта. Его быстрый мимолетный взгляд запечатлел обнаженную Лэйси, ее красоту и выражение тревоги на лице. Если он проиграет бой, то его страдания на этом и закончатся, а Лэйси придется вынести все последствия его поражения.
— Образ Лэйси, живущей в хижине Высокого Желтого Облака и делящей с воином постель, пронзил мозг Мэтта, вызвав вспышку бешеной ярости. Из неких глубин своего тела он собрал последние силы, чтобы освободиться от хватки апачи. Откатившись от индейца в сторону, он вскочил на ноги.
Высокое Желтое Облако тоже встал и с довольной усмешкой рассматривал раны, которые нанес своему врагу.
— Ты сейчас умрешь, белый, — ликующе произнес он, — и твоя женщина станет моей. Но не волнуйся. Она будет слишком занята, чтобы горевать о твоей смерти.
— Мэтт, — в отчаянии прошептала Лэйси. — О боже, Мэтт.
Медленно, не спеша, Высокое Желтое Облако двинулся на Мэтта. Бой скоро будет закончен, и белая женщина станет его собственностью. «Она даст мне много сыновей, — самодовольно подумал он, — много замечательных сыновей».
С ликующим криком он бросился вперед, его нож был нацелен прямо в сердце Мэтта. Мэтт неподвижно стоял на месте, и Лэйси в отчаянии закричала, когда лезвие ножа оказалось на уровне его груди. В самый последний Момент Мэтт отскочил в сторону, избежав удара воина, и всадил нож в спину Высокого Желтого Облака, пронзив сердце. Индеец по инерции пробежал еще несколько футов и упал лицом в грязь, все еще сжимая в руке нож. Долгая судорога свела его тело, а затем он замер, уставившись потухшими глазами в небо.
Лэйси подбежала к мужу и обхватила его рукой за пояс, когда он стал медленно оседать на землю.
— Мэтт, боже, Мэтт, не умирай. Пожалуйста, не умирай.
— Я не собираюсь умирать, Лэйси, — пробормотал Мэтт, — не бойся.
Она расплакалась и со слезами на глазах стала разрезать ножом свою юбку на полосы, чтобы перевязать его.
— Грязь, — прохрипел Мэтт. — Возьми грязь… чтобы остановить кровотечение.
— Грязь? — повторила ошеломленная Лэйси.
— Делай, как я сказал.
Лэйси взяла пригоршню грязи и с убеждением, что поступает неправильно, наложила ее на раны мужа. И что удивительно, кровотечение прекратилось.
— Старое лекарство индейцев, — выдохнул Мэтт.
Лэйси кивнула, бинтуя его грудь полоской ткани.
— Лэйси… приведи лошадей.
— Лошадей? Зачем?
— Нам нужно убираться отсюда.
— Нет. Тебе нужна помощь, и именно сейчас.
— Беда, — пробормотал Мэтт.
Лэйси кивнула. Когда станет известно о смерти Высокого Желтого Облака, то они попадут в большую беду, но сейчас Мэтту была нужна помощь. Ей стало дурно, когда она представила, сколько крови он потерял. Сколько же крови может потерять человек и оставаться живым?
— Отдохни, — сказала Лэйси. — Я схожу за помощью.
Мэтт слабо кивнул, и Лэйси, натянув через голову тунику, побежала в деревню, к хижине своего отца. Ройс Монтана мрачно выслушал рассказ Лэйси о случившемся.
— Да, быть беде, — пробормотал он. Но сейчас нужно беспокоиться о другом. Он взял свою лошадь и поскакал к реке. Мэтт застонал, когда Ройс поднял его на спину лошади.
— Лэйси, было бы лучше, если бы ты поехала позади него, — посоветовал отец. — Он может покачнуться и упасть.
Путь в деревню длился, казалось, целую вечность. Лэйси поддерживала Мэтта, зная, что каждый шаг лошади причиняет ему нестерпимую боль. Теплая липкая кровь струилась из бока на ее руку. Кровь Мэтта. Только это сдерживало ее от приступов рвоты.
Голубая Ива не стала тратить понапрасну время на расспросы, когда Ройс втащил Мэтта в хижину. Она сразу же послала мужа за знахарем и в ожидании прихода шамана стала смывать с тела Мэтта грязь и кровь. Он каждый раз вздрагивал от боли, когда индианка касалась его, и Лэйси тоже вздрагивала, ее сердце ныло при виде его страданий. Его могли убить, и это было бы по ее вине.
Наконец, в жилище вошел знахарь. Это был невысокий, коренастый мужчина с длинными седыми косами и загрубевшим лицом, которое говорило о лишениях и тяжелой жизни, но его глубоко посаженные темные глаза светились добротой. Он встал на колени рядом с Мэттом, легкими движениями рук ощупал его раны и затем достал несколько мешочков с различными травами и целебными снадобьями.
Лэйси стояла рядом с отцом, в отчаянии ломая руки. Шаман начал тихо петь. Он размолол в неглубокой чаше несколько листьев, добавил немного воды, размешал эту смесь, пока она не превратилась в вязкую желтую мазь, которой он смазал раны на боку и руке Мэтта. Все это время он тихо напевал, его песнь была мелодичной и удивительно чарующей.
Закончив накладывать мазь на раны Мэтта, он бросил священную пыльцу в огонь и, продолжая мелодично напевать, вытянул ладони над огнем, направив дым в сторону Мэтта.
Лэйси хотелось закричать, что пыльца, дым и бесконечное пение не вылечат ее мужа. Ему нужно лекарство, настоящее лекарство.
— Я видел, как старый Синий Сокол творил настоящие чудеса, — сказал Ройс Монтана, с сочувствием сжав ее плечо. — Ты заблуждаешься, если считаешь наших знахарей жуликами. Они прожили долгую жизнь. Некоторые из этих трав замечательно действуют.
Лэйси кивнула, но слова не убедили ее. Когда Синий Сокол покинул их жилище, она села на колени рядом с Мэттом. Он тяжело дышал, лицо и тело были мокрыми от пота. Рана в боку была очень глубокой. Она не вынесет, если он умрет.
—Почувствовав ее присутствие, Мэтт открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Не волнуйся, — прошептал он, — со мной все будет хорошо.
Лэйси кивнула, ей так хотелось верить ему, но она не могла заставить себя сделать это. Она все время проводила у его постели, отказываясь сдвинуться с места, отказываясь спать. Поздно вечером вернулся Синий Сокол, вновь повторил весь ритуал со священной пыльцой и песнопениями. Он приложил к боку Мэтта вонючую припарку, молча кивнул и вышел из хижины. Он сел у входа в вигвам и провел там всю ночь, тихо напевая.