Путь менталиста
Шрифт:
Фильярг неодобрительно покачал головой. Пусть брат был прав – нельзя показывать врагу свой страх – но за детей болело сердце…
– Хорошо, - согласился он, добавляя: - Первую ступень я отправлю на уборку чего-нибудь вне академии, чтоб не мешались под ногами.
Харт отмахнулся, мол, делай, как знаешь.
*******
Пот стекал по лбу – в закрытой на все окна, еще и заткнутой щитом комнате становилось душно. Кайлесу подумалось, что зря он старается – они сдохнут раньше, чем он закончит. Однако торопиться не стоило. Контур требовал аккуратности. И он, стиснув зубы, тщательно
Петух выходил знатный. С алым гребешком. Черно-сине-красными перьями на хвосте. И золотой – точно огня плеснули – грудью. Живой и немного огненный, как напоминание о том, кому парень обязан своим спасением, а то достали некоторые своей огнефобией. Как будто Кайлесу по душе их ветер, но ведь терпит же. Не возмущается.
С пламенем птицу связал не только Кайлес. Над ухом угрюмо сопели, но мешать не решались. Видимо надеялись, что позже, когда надобность в контуре отпадет, избавиться от тату. Наивные. Контур для одаренных становился третьей рукой. Они настолько привыкали жить со стабилизатором, что уже и не представляли жизни без него. По крайней мере женщины. А вот мужчины…
Первый помрет от зависти, - с мрачным удовлетворением думал Кайлес. Не ему выпала честь проверить, как работает контур на мужчинах. Хотя на себе Кайлес и практиковался, но все же это было приятным дополнением к сформировавшемуся дару, а не основой для его выправления.
– Эта птица олицетворяет собой обновление, воскрешение и освобождение, - процитировал Кайлес справочник по тату, который приобрел, когда начал клепать картинки на теле. Хотелось понимать земной символизм того, что наносит.
Над головой хмыкнули и вроде даже поверили, по крайней мере сопение изменило тональность и зазвучало более благосклонно.
– Ты же понимаешь - контур лишь инструмент, - Кайлес отстранился, оценивая творение. Еще пара деталей и можно приступать к вживлению камней. Вспомнился бильярдный стол. Ассара на нем. Камни на животе. Расширенные зрачки.
Кайлес стер рукавом капли пота со лба. Что жалеть о том, что упустил? У него вон под боком не менее занятная проблема. Думается, ошибся он со своим предположением. Не убийца она. Впрочем, убить кролика не то же самое, что человека…
– Мы справимся, - возразил сурово коллега.
– Вы так справились, что парень, ах простите, его высочество, чуть к предкам не ушел. Думаешь, это чудо какое-то? Поставил и все?
И ведь не хотел орать, но тупость так раздражает…
– Никогда… - начал было коллега, но Кайлеса понесло. Он отбросил тату машинку. Вскочил.
– Я всегда считал своих сородичей самыми упрямыми в мире. Заставить огонь свернуть с пути – это употеться какой труд. Но сегодня ты заработал первое место по упрямству. Думаешь, мне хочется с ним возиться? Вытаскивать из кошмаров после того, как вы позволили его дару стать похожим на мертвое дерево? Милосерднее прибить. Так что до того, как я начну ставить камни, реши, будет жить парень или нет. Камни - инструмент. Ими надо учиться пользоваться. Принц может быть огонь какой умный, но так просто это не освоить.
– Нет! – горячо выдохнул коллега.
Кайлес прищурился. Все-таки чужая тупость подобна кислоте. Вон даже огонь взволновался.
–
Воздух в комнате сгустился, запахло дракой. Шестой подобрался, в очередной раз отправляя Майру себе за спину. Беллара, молодец, не сдвинулась с места, удерживая сознание пацана. Хороший из нее выйдет наставник. Хладнокровный.
Взбудораженный огонь требовал бросить что-то вроде: «Я уделаю тебя и твоих парней не напрягаясь», пусть это и было блефом. Напрячься пришлось бы. Но мериться силой в замкнутой комнате… Самоубийство.
– Я лучший. Посмотри на нее, - махнул в сторону Майры, - ни одного срыва. А какой прогресс? А она? – рука описала полукруг, остановившись у головы Беллары. – К девочкам, как к родным относится. Прекрасный преподаватель.
Снизу донесся возмущенный вздох будущей звезды педагогики. Не привыкла еще, а надо бы понять, что ловушка захлопнулась. И вообще, если мужчина дарит одежду, духи и обувь, у него явный интерес. Не всегда романтический, но часто сочетающий и то, и другое.
В голове вдруг четко выстроилась картинка будущего счастья. Он – всеми уважаемый и одновременно ненавидимый декан. Она – его соратник, вдохновитель, правая рука и та, которая обычно стоит за великим мужчиной. Потому как быть великим, Кайлесу понравилось. Возможность делать гадости с высоты своего величия становилась почти безграничной.
Но мечты следовало еще осуществить.
– Мы для вас – идеальный вариант, - уверенно заявил Кайлес.
Коллега моргнул, пытаясь переварить вываленную на него информацию.
– Почему?
– осведомился с подозрением.
– Потому что, мой милый, - расцвел снисходительной улыбкой Кайлес, - у вашего парня нет дара огня. Ему нет смысла промывать мозги на тему, что огонь – круче всех. Он этого не оценит.
– А? – завис воздушник.
Кайлес вздохнул – вот чего не хватало местным, так это гибкости в принятии решении. Те же земляне на ходу переобувались.
– Его выпнут отсюда с радостью, как только он научится обращаться с даром. Понимаешь?
Понял, но в глазах читались сомнения: радоваться такому положению или бить морду за оскорбление.
– Так что выбирай: или я ставлю камни, напитываю контур, а потом учу вашего драгоценного наследника – очень, знаешь ли, не хочется тратить время и позволять его вам загубить – или мы сейчас проверим, кто круче.
– Соглашайся, - искусительным тоном продолжал давить Кайлес, - одноместное проживание, прогулки, индивидуальная программа обучения и диетическое питание. Предложение на бесплатное обучение, за исключением накладных расходов, действует пять, четыре, три…
– Какое питание? – ошалело спросил коллега, явно не знакомый с рекламой и маркетингом.
– Самое лучшее, - заверили его.
Когда щит, поставленный воздушниками, вдруг начал истончаться, в коридоре возник небольшой затор из желающих набить морды гостям. Замотивированные начальством безмолвные жаждали реабилитировать себя, но за распахнувшейся дверью их встретила довольная до нельзя морда декана.
– Эй-Эй-Эй! – завопил Кайлес, выставляя руки и загораживая собой проем. – Потише. Шаг назад, господа, а то нам и выйти некуда.