Путь мистика
Шрифт:
И я сказал Нитьянанде Чаттерджи:
– Не волнуйся. Ты проделал столько джиббериша, что без сомнений достигнешь глубокого молчания.
И он стал очень молчаливым. Весь университет был потрясен. Никто не мог поверить, что я с ним сделал. Теперь люди к нему подходили и хотели, чтобы он с ними поговорил, но он говорил:
– Нет, хватит. Когда я говорил, вы все убегали. С меня довольно. Теперь оставьте меня в покое.
Ему предложили повышение, но он отказался и вышел на пенсию, чтобы его жене и детям было на что жить, а он мог продолжать свое молчание. Я увидел его снова через десять лет. Он стал совершенно новым человеком, таким свежим и молодым, как если бутон раскрывается и становится розой - с такой же свежестью.
Таким образом, что бы ни происходило, позволь этому происходить. Уму привычно определенное количество внутреннего разговора. Поскольку эти четыре часа лекции выпадают, как только он находит возможность, то немедленно на нее набрасывается, и тогда он не просто ходит, но быстро бегает. Позволь это ему. Это не вредно, и вскоре он привыкнет.
Ум - это только механизм, он может говорить, он может молчать. Единственная проблема в том, что он не должен быть хозяином, он должен быть слугой. В качестве слуги он великолепен; в качестве хозяина он опасен. Его хозяином должен быть ты.
________________________________________
Игра слов: chatter - болтовня; -джи - окончание имени сикха; Бенгал - сикхская провинция.
Gibberish, англ.
– тарабарщина.
Глава 16. Сокровища и драконы
Любимый Ошо,
Я часто слышу, как ты говоришь, что бессознательное - это погреб нашего ума, куда мы выбрасываем все неприятные и подавленные части опытов, через которые прошли во многих жизнях, потому что наша обусловленность не позволила им быть частью сознательной сферы. Что происходит с прекрасными духовными опытами, которые мы получили в некоторых жизнях? В самогипнозе я смогла вспомнить много таких опытов. Есть ли безмерно полезная сокровищница позитивных опытов, которую мы можем извлечь на поверхность?
Никакой духовный опыт не может быть бессознательным; по самой его природе он должен быть частью сверхсознательного. Точно как в бессознательном собирается все то, что уродливо, кошмарно, все, о чем мы не хотим знать сами и не хотим, чтобы знали другие, таким же образом сверхсознательное тоже накапливает все то, что красиво, прекрасно, духовно.
Когда человек переходит из одной жизни в другую, он не помнит ни бессознательного, ни сверхсознательного. Он приходит только с сознательной частью ума, и путешествие начинается заново - хотя пережитое раньше сохраняется и помогает. Если твое бессознательное слишком обременено, это влияет на сознательное таким образом, что повторяет те самые уродливые опыты, которых ты хотел избежать, но если твое сверхсознательное содержит сокровище прекрасных опытов, это привлечет сознательное, и оно сможет легко двигаться к сверхсознательному.
Поэтому это может случиться в гипнозе: если твое бессознательное имеет меньшую власть, чем сверхсознательное, тогда в гипнозе ты будешь двигаться в сверхсознательное и найдешь эти сокровища. Но они не принадлежат бессознательному. Видя их впервые, ты думаешь, что была в отношении их бессознательна. Это правда: ты была в отношении их бессознательна, но они не являются частью бессознательного ума; они являются частью сверхсознательного, но ты этого не осознавала.
У всех этих шести различных секций ума, - если отложить в сторону сознательный ум, твой ежедневный рабочий ум, - есть собственная система памяти. Все, что ты достигаешь или теряешь в каждой жизни, становится частью какой-то системы памяти. Если оно с темной стороны, оно движется в бессознательное. Если оно так темно, что даже бессознательное чувствует, что это для него слишком тяжело, тогда это проскальзывает глубже, в коллективное бессознательное. Но если коллективное бессознательное тоже чувствует, что это худшее из всего, что только могло случиться, тогда это соскальзывает в космическое бессознательное, которое готово принять все, потому что оно подобно скале; оно не заботится о том, что это такое.
То же самое происходит со светлой стороны, но большинство людей не достигает сверхсознательного. Изредка это бывает, если кто-то работал над развитием своего существа, и не просто старел, но взрослел, - тогда некоторые вещи оказываются в сокровищнице сверхсознательного. Но если человек продолжает двигаться в этом направлении, придет время, когда появятся вещи, которые могут быть сохранены только в высшем уровне сознательного. И это будет системой памяти коллективного сверхсознательного.
Но есть некоторые опыты, которые могут накапливаться только в космическом сверхсознательном, и с каждой жизнью путь вверх становится все уже. Из тысячи человек только один может накопить что-то в сверхсознательном; один из миллионов может накопить что-то в коллективном сверхсознательном; один из миллиардов может накопить что-то в космическом сверхсознательном.
Когда ты рождаешься, ты рождаешься в сознательный ум, который ничего не знает о сокровищах и драконах неосознанно. Но немного работы, и ты это осознаешь. Если это нечто высшего уровня, немедленно твое сознание станет частью сверхсознательного, хотя бы на мгновения, под гипнозом.
Я работал над многими людьми. Очень немногие люди обладают памятью в сверхсознательном, и они удивляются, когда что-то вспоминают, потому что они всегда думали, согласно западной психологии, что все, что подавлено, непрожито, - уродливо и находится в бессознательном. Они очень озадачены, потому что это не может быть подавлено: человек приходит от этого в такой экстаз, что хочет, чтобы весь мир знал, что это правда, это бывает. Не возникает вопроса о подавлении.
Но в перемещении из одной жизни в другую, просто чтобы ты не помнил прошлую жизнь, механизм работает так, что ты не помнишь ничего - ни бессознательного, ни сверхсознательного, ни чего-либо за их пределами. Ты приходишь с чистым сознательным умом, чтобы началось новое воспитание, новое учение, новое обусловливание.
Если бы в памяти оставались все эти семь уровней, ребенку было бы очень трудно - это все равно, что учить ребенка одновременно семи языкам. Он будет в замешательстве, полном замешательстве. Это естественная защита от замешательства и безумия: позволить только одной части двигаться в новую жизнь, свежей, чтобы новая жизнь могла принести тебе свою собственную идеологию, религию.
Я помню одну девочку, которая жила всего в ста милях от Джабалпура, в Катни. Ее родители были в большом недоумении, потому что она помнила, что в прошлой жизни была маленькой дочерью в джабалпурской семье, она помнила, как умерла; наверное, ей было девять или десять лет, когда она умерла, а теперь ей было, может быть, пять лет. Я знал семью в Джабалпуре, о которой она говорила. Я узнал их случайно, потому что у них был гараж рядом с моим домом, и когда у меня что-то ломалось в машине, я приходил туда.
И в ста милях оттуда, в Катни, я постоянно беседовал с небольшой группой искателей. Они привели ко мне эту девочку. Они сказали:
– Она это помнит. Что нам делать?
– потому что она была в большом замешательстве.
– Она постоянно нас просит отвести ее к родителям, к братьям, а они живут в Джабалпуре. Она помнит, как ее звали.
Когда они мне это рассказали, я сказал:
– Не волнуйтесь. Я их позову, и если она узнает их в толпе, это будет доказательством ее памяти.
Этим вечером я должен был выступать перед большим собранием, около двадцати тысяч человек, и я позвонил этой семье, рассказал всю историю и попросил их прийти в как можно более измененном виде.