Путь на Грумант
Шрифт:
Стал припоминать, когда воды встречаются, отлив приливом сменяют.
«Если прилив начнется, понесет меня к берегу, домой ближе, а если отлив…» Об этом и думать было страшно.
Но что делать? Сиди и смотри, как клубятся седые клочья над свинцово-черным морем. Крикнул Ваня… Глухо прозвучал его голос, запутался в белесой пучине. Не по себе ему стало, одиноким почувствовал себя мальчик.
Одежда Вани намокла, струйки воды текли за воротник, заставляя вздрагивать от холода. То ли дело медвежонку! На мишкиной шкуре тоже крупными жемчужинами оседала влага, но что ему! Показал бы мишка, куда и путь нужно держать, нюх у него хороший, да не понимает, дурачок, почему закручинился его хозяин…
Стоит ли на месте осиновка, несет ли ее куда — не поймешь. Туман все непрогляднее. Несколько
Вдруг Ваня почувствовал, что «Чайку» стало покачивать на волне, и что дальше, то больше.
Понял мальчик, что лодку отливным течением упорно несло в открытое море. Хотел он снова закричать, да вспомнил, что бестолку: все равно никто не услышит! Часто-часто забилось сердце…
Колышет и колышет, поднимает и опускает лодку на морской зыби… Но вот опять насторожился медведь, подрагивая ноздрями. Прислушался и Ваня. Показалось, будто прибой где шумит. Нет, не прибой. То звери ревут. «Моржи!» — сообразил Ваня.
Раз рев и пыхтенье моржовое слышны, значит земля близко. Не очень-то приятна встреча с моржами, но другого выхода не было: течение еще страшнее. Ваня решил держать к берегу. Тихо двигая веслами, он направил лодку на голоса зверей.
На поморских лодках уключины устроены так, что к залежке можно приблизиться почти бесшумно. Для этого к борту прикрепляется планка с вертикальным отверстием для кочета — не большого клинышка; кочет, кроме того, соединяется с планкой гужом, кожаным ремешком. Когда кочет на месте, весло как бы опоясано ремешком. При обычной гребле весло опирается на кочет. Когда нужно соблюдать тишину, гребут от себя, и весло ложится на гуж. Все это Ваня знал.
Вот уже сквозь тявканье и рык послышался шорох набегающей на гальку волны. Еще несколько взмахов веслами, и из тумана показалась расплывчатая темная полоса с белой лентой прибоя.
Чтобы не привлечь внимания моржей, Ваня соблюдал крайнюю осторожность, двигая лодку только с накатом волны. Вытащив «Чайку» на песок, он прислушался. Звери ревели где-то справа.
Только теперь, когда главная опасность миновала и под ногами была земля, Ваня почувствовал, как он голоден. Но ничего съестного на этот раз он не захватил, так как не собирался далеко. И который раз за сегодняшний день вспомнился ему отец, часто повторявший: «Идешь в море на день, бери хлеба на неделю».
Ваня только вздохнул, отряхнул одежду и пожаловался медвежонку:
— Ну, мишенька, попали мы с тобой в переделку!
Боясь заблудиться в тумане на неизвестном берегу, а еще больше опасаясь встречи с моржами или ошкуем, мальчик решил пока остаться в лодке. «Накрою „Чайку“ парусом — и дом с крышей будет, а развиднеет когда, что ни есть на обед раздобуду».
Ваня быстро поставил в лодку шелемки — три пары связанных по верхним концам палок, перекинул через шелемки с носа на корму ремень и накрыл все это парусом. Получился шалаш.
Такой шалаш поморы часто делают на промысле. Только вместо паруса натягивают специальный чехол — буйно. Кроме того, зверобои берут с собой большое овчинное одеяло. Вытащив лодку на лед и устроив шалаш, промышленники кладут на лед железный лист или насыпают на толстую доску песок и разжигают огонь. Для варки пищи на лодке всегда есть тренога — варило, котелок и дрова.
На «Чайке», кроме шелемок и паруса, ничего не было Мальчик и медведь улеглись в шалаше голодные, мокрые.
Пригрелся Ваня у теплой мишкиной шкуры, забыл все тревоги в сладком сне. Отошли прочь думы-смутницы. И приснилась ему родная Мезень… Весна на дворе. Еще снег не весь стаял, а Ваня уже месит весеннюю грязь босыми ногами. Зазябнут ноги — на бугорок скорее. Отойдут чуть-чуть на пригретой солнышком земле окоченевшие пальцы, и поскакал дальше… Жарче солнышко, снега уж не видно нигде. С табунком таких же, как и он, белобрысых мальчишек, с берестяным кузовком за плечами, бежит Ванюха на болото за морошкой. Бегут ребята по зеленому крутому берегу, и по всей деревне колокольчиками звенят их озорные голоса. Бегут мальчишки мимо высоких-высоких крестов, стоящих на берегу, рядом с крестами,
На этом и проснулся мальчик. Проснулся потому, что лицо его усердно лизал своим большим розовым языком медвежонок. Ему тоже есть хотелось, вот и решил он потревожить друга.
Хлопнул сердито Ваня ладонью по мишкиной морде и совсем очнулся, все вспомнил. Беспокойно заныло сердце. «Как дальше быть? Что делать? Суждено ли еще мать, отца увидеть?» Но гонит мальчик-помор тоску-печаль: «Коли в мореходы пошел — нечего по земле тужить. Это еще что, хуже бывает», — старается он подбодрить себя.
Глянул Ваня из-под паруса, — туман. Но сидеть и ждать тоже стало невтерпеж: ведь вторые сутки без пищи.
«Пойду по берегу, может чайку подшибу али песца встречу». Потрогав нож на поясе, мальчик взял багор, вылез из — лодки и решительно зашагал в противоположную моржовой залежке сторону.
Туман все еще не редеет, но ветер усилился. Океан с шумом катил на берег ряды высоких волн. Пена белым кружевом расползалась на плотном песке, обмытом и укатанном приливами.
По самой кромке прибоя кучами лежали морские водоросли, распространявшие гнилостный запах. Местами на желтом мокром песке отчетливо вырисовывались следы птичьих лапок. Вот маленький куличок выпорхнул прямо из-под ног и скрылся в тумане.
Сжимая в руке острый камень, Ваня осторожно шел дальше. Вот опять куличок — морской песочник. Птичка деловито расхаживает по берегу, заглядывая под каждый камешек и роясь в кучах водорослей. Волны не мешали ей: куличок всегда успевал отпрыгнуть в сторону от пенящегося потока или взлететь над прибоем.
Улучив момент, Ваня метко швырнул камнем и подбил птицу.
Волоча крыло, куличок пытался скрыться, но мальчик не собирался упускать его.
Однако птичка была совсем маленькой, надо добыть что-нибудь посущественнее, и Ваня бредет дальше, пристально вглядываясь и прислушиваясь.
Внезапно дорогу преградили возникшие из тумана черные груды камней, покрытых мхом и лишайником. Мальчик обрадовался: в таких камнях любят гнездиться гаги, крупные нырковые утки. И впрямь, его зоркий глаз вскоре приметил торчавшую из расщелины голову птицы. Утка даже не шелохнулась, когда Ваня приблизился к гнезду. Свернув гаге шею, мальчик наскоро выпил яйца, оказавшиеся совсем свежими, и продолжал поиски.