Путь на Кристу. Новичок
Шрифт:
– Подземелье не просматривается?
– Явных признаков не увидел, – с сожалением произнёс охотник.
– Пройдёмся ещё раз? Помещений мало, можно понадеяться на бонус.
– Нет проблем.
– Зорга похоронить надо бы… Как того.
Сделать это не успели, события продиктовали другое.
Пш-шш…
– Командир, слышишь?
Странно, а чего он на этот раз не орёт? Не похоже на Лёху.
– На связи.
– ЧП в Диксоне. Лодка на реке, моторная, с севера идёт, по стремнине. Они там готовятся, но Юра нервничает…
– Радируй, что мчимся! Отбой! И вниз беги!
Группа быстро свернулась, мы сели и погнали по расчищенной дороге с ветерком, стряхивающим с людей и машин капли дождя.
Интересно, что на звук двигателя
Мчались напрасно.
К моменту нашего возвращения ситуация уже потеряла остроту: неизвестная лодка покрутилась в удалении и ушла восвояси. Осталась лишь фотография плохого качества, из которой можно понять, что пришельцев было трое. Напряжение спало, участники экспедиции пошли в баню отмываться, езда на квадрах действительно грязное дело, учтите это, романтики, мечтающие заиметь подобное средство передвижения…
На берега огромной реки спустился вечер.
В тёмно-синем небе постепенно начали зажигаться тропические звёзды, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Увы, на этой широте вечерняя красота кратковременна, ночь наваливается быстро. Скоро вокруг будет темень и тишина, лишь слабый шелест джунглей, освежающая прохлада и бесчисленные россыпи в небе.
Игорь с Лёхой, прихватив мой тепловизор, пошли на берег. В засаду.
А я, плюнув на все планы, отправился на процедуру в медпункт.
Короткая запись в дневнике:
«То, что надо! Это был лучший в моей жизни маникюр!»
Глава 10
Одна долгая беседа о важном. «А что, бабка, белые на хуторе есть?»
Запись в дневнике:
«На следующий день после известных событий я отрядил в Бриндизи гонца. Поехал Игорь. Хотел дать ему в напарники Лёху, но рейнджер категорически отказался, заявив, что в такой сложной ситуации мне пригодится каждый боец. Признаюсь, и я в душе считал так, просто боялся отпускать этого отморозка одного, мало ли… На пустом «Каймане» вниз по течению Войтенко долетел со скоростью штормового ветра, успев застать «Темзу» в процессе погрузки. С ним я передал Ростоцкому перечень материалов, а также текст инопланетного сообщения. Сейчас молюсь на судьбу и собственную решительность – груз был спешно откорректирован, и караван привез в Диксон самое нужное на данный момент. Я не оговорился, именно караван: по реке поднялись два судна: «Темза» и самоходка «Тор» под управлением вечно брюзжащего Ульфа Свенсона. Общество занудного дяхона невозможно выдержать больше часа, хорошо, что он и сам не стремится к контакту, постоянно что-то чинит в машине. Ворчит и чинит. Шведское судно будет участвовать в операции «Ураган», а на обратном пути «Тор» должен вывезти очередную партию раскроенного бензорезом металла с аракарской баржи. Похоже, что планы меняются…
Не вижу необходимости расписывать в дневнике весь ассортимент привезённого, может быть, в будущем подклею сюда фрагмент накладной… Да и вообще – уже жалею, что под дневник взял такую маленькую тетрадку, надо было сразу хапать нормальную амбарную книгу. Самарин закинул нам ещё один квадроцикл и два скутера, пиломатериал, цемент, арматуру и гофрированный лист. У радиста появилась новая радиостанция, тоже армейская – вот теперь Юрка рад! Станция, как он обещает, будет уверенно доставать Бриндизи, радиоблокада прорвана! Отдельная радость – система из монокристаллических солнечных панелей мощностью в 2 кВт.
Кроме материальных ценностей, пароход привёз людей. Прежде всего, это семья Карлоса Круса: решительная худенькая Эмма, его жена, старший сын Адам с супругой и двое младших орликов. С ними приехала молодая злая овчарка, сразу возбудившая нашего Брашпиля. Подлец места себе не находит, а ведь его верная жёнка тоскует у будки в Бриндизи, глаза собачьи выплакала, на огромную реку глядючи… Вооружены латиноамериканцы хорошо. На семью у них имеются две самозарядные винтовки «Гаранд М1» времён Второй мировой, пара дробовиков и три больших револьвера бразильского производства. Невысокий, физически очень крепкий, на вид спокойный человек, уроженец Коста-Рики Карлос Херардо Крус Чавес – известный в Манаусе охотник-промысловик, которому смертельно надоели тамошние угодья, и теперь он решил поискать фарт на фронтире… Думаю предложить ему пока пустеющий форт «Восток», так мы назвали найденную у дороги башню. Кстати, я побывал там ещё раз. И нашёл две золотые монеты! Всё, бросаю писать, перекур закончен, бегу на причал – разгружать!»
Мне гораздо больше нравится музыкальный салон, это полукруглое помещение на корме с бережно сохранённой стариной. Составное стекло панорамы с видом на реку, драпировка из тяжёлых бархатных штор ядовито-лилового цвета… Заходишь с почтением, как в музей! Там много мягких стульев, составленных дугой вдоль стены, два академического вида книжных шкафа, где хранится небольшая библиотека книг, изданных полвека назад, и маленькое белое пианино, за клавишами которого должна восседать юная нимфа в чепчике, перелистывающая пальчиком нотную тетрадь.
А играет на инструменте, чаще всего, сам капитан. Выглядит это совсем не романтично, тем более что репертуар у шкипера какой-то одесский.
Красиво там.
Мы же сидим в носовой комнате отдыха пассажиров, которая после попадания «Темзы» на Кристу была объявлена кают-компанией. Самарин Илья Александрович уверяет, что здесь гораздо удобней, чем в музсалоне – видно обстановку впереди судна, ближе к мостику, так капитану спокойней. Для экстренного катапультирования руководства в кают-компании поставили телефон, массивный металлический аппарат прошлого века, такие девайсы до сих пор встречаются в заброшенных горных выработках.
Совещаемся.
На берегу слышны шум и крики – народ разгружает доставленное. Груза много, но и по времени ещё не вечер, можно не торопиться. Однако все азартно торопятся. Одни хотят быстрей сбросить, другие жадно заховать.
– Фаина, родная, ты мне, значится, кефирчику принеси, вот что я попрошу, – откашлявшись, сказал капитан. – А чаю не надо, горло от него саднит… От же напасть, ангину схватил! Врачиха говорит, что раздражать нельзя.
– Вас нельзя? – лениво буркнул Герман, не отрываясь от бумаг.
– Меня кому не лень можно. Горло нельзя!
– Илья Александрович, кефир холодный, из холодильника, – предупредила девушка.
Шкипер нахмурился.
– Студёнай, говоришь? А вы там на плиточку его поставьте, у Альфии ить завсегда плиточка включена, не знаю, что ли…
– Один чёрт водяной в курсе, как я графики составлял! Опять не бьётся… Может, перекусим? – Герман отодвинул бумаги в сторону и поднял голову, вопросительно глянув на нас.
Положа руку на пустой желудок, я готов заявить честно: жрать хочу конкретно! Но не заявлю. Наше совещание, по сути, – всего лишь перерыв в работе, нагло выкроенный начальством посреди всеобщей пахоты. Одного лишь капитана не привлекали к физическому труду в силу почтенного возраста и необходимости общего руководства процессом с крыла мостика.