Путь на острова или долгая дорога домой
Шрифт:
— А к нам домой близнецы нагрянули. Сейчас с Сайрусом что-то обсуждают. Вот я и пошла к тебе. Может, сейчас ты мне всё расскажешь?
— Ох, ребёнок, — удручённо покачала головой матушка, — как бы я хотела обойтись без этого. Ну ладно, пойдём.
Едва мы устроились в небольшой, увитой побегами дикой розы, беседке, как мама приступила к своему рассказу, больше смахивающему на исповедь.
Раньше мне казалось, что меня природа обделила, наделив никому не нужными способностями, но, как выяснилось, быть одарённой самой нужной способностью, было бы гораздо хуже. Когда от тебя ждут помощи все родственники, соседи и просто те, с кем ты вместе однажды
Дар жизни явился для матушки настоящим наказанием. Развиваясь и расцветая вместе с мамой, её дар только подталкивал к какой-то пропасти отчаяния, особенно после первой встречи с Льюисом.
В нём мама сразу распознала того, кто будет для неё хранителем сердца и даже, несмотря на его семейный статус, стремилась быть к нему как можно ближе.
Будучи рождённой в семье обедневших представителей какой-то дальней монаршей ветви, мама с родителями изредка имела возможность появляться во дворце повелителя, где она и встретила однажды королеву, о болезни которой знали почти все.
Вот тогда всё и завертелось. Постоянно вливая силы в мать Льюиса, моя мама рассчитывала чаще его видеть, зная, как он привязан к матери, а в итоге привлекла внимание его младшего брата, который не упускал из виду ни одной юбки.
На что рассчитывала матушка, принимая ухаживания отца, я так и не поняла, но в итоге их отношения закрутились, и во дворце повелителя начали расползаться слухи о скорой свадьбе младшего сына повелителя и одарённой даром жизни девушки.
Ровно до того момента, когда мама обнаружила свою беременность.
Это изменило всё. Больше не было никаких отношений с отцом и мысли у мамы были направлены только на то, как бы убраться подальше ото всех Валийских.
— Но за что ты так ненавидела отца? — не выдержав, перебила я рассказ мамы. — Я ведь видела его — вылитый червяк: скользкий и противный, но ненавидеть…
— Он так и не стал для меня Льюисом, — вздохнув, ответила мама. — Они ведь немного похожи внешне, и я тогда очень надеялась, что ошиблась в своих выводах. И каждый раз, встречая Льюиса во дворце, я старалась улепётывать со всех ног. Уже тогда я понимала, что он не так прост, как кажется. Играя роль добропорядочного семьянина, он умело отводил глаза от своих политических действий. Со временем ему пришлось примерить на себя разные роли и всё лишь для того, чтобы исправить свою самую главную ошибку.
— Это как-то связано с враждой Океании и Аравии?
— Как ты уже, наверное, знаешь, тучи начали сгущаться довольно давно, но к событиям пятьдесят первого года привёл именно брак Льюиса и Мариши Ворого, дочери Главы Объединенного Правительства Аравии Эйдена Ворого. Эта ошибка очень дорого обошлась Валийским. Вместо укрепления отношений с континентом они добились их полного разрыва. Причём это ведь коснулось всех островов. Эйден Ворого оказался ярым противником южан, даже единственной дочери не простил этого союза.
Тогда я этого ничего не знала — твой отец всячески убеждал меня, что изоляция континента пойдёт лишь на пользу островам, и вообще, всё в порядке.
Однако в скором времени Лэндориум оказался на пороге гражданской войны. Льюиса считают виновным во всех бедах, на Арчибальда раз за разом устраивают различные покушения, что в народе творилось, и вспоминать страшно. Именно тогда я решила, что лучше будет уехать, подальше ото всех этих распрей. Решение отправиться на материк казалось единственным верным — я понимала, что для восстановления прежних дипломатических отношений Льюису нужно будет находиться в Аравии.
— И Льюису до сих пор не удалось восстановить их, — пробормотала я. — Представляю, как он переживает.
— Поверь, Алина, Льюис очень много сделал для восстановления мира, и он это понимает. Со временем он сильно отдалился от своей семьи. По мере возможностей участвовал в жизни мальчиков, но всё больше и больше рвался к нам в Малиновку.
— Но я не помню его. Совсем. Только недавно вспомнила Хитрого Джо, и то только потому, что Льюис о нём напомнил.
— Знаешь, как тяжело красть у своего ребёнка самые счастливые воспоминания детства? — со вздохом произнесла мама. — Вы просто обожали друг друга, но Ранэтта всё же оказалась права. Она много раз предупреждала, что однажды правда может вылезти наружу, и кто-то узнает, куда Льюис периодически пропадает. И однажды это случилось. Ещё какое-то время Льюис добирался до нас исключительно с помощью артефактов переноса, менял обличия, но однажды ему всё же пришлось выбирать: или мы, или восстановление мира. В то время казалось, что он совсем близко.
— И он выбрал мир.
— Он долго не мог решиться, пришлось ему помочь: Ранэтта с моей помощью стёрла все твои воспоминания о нём, я сказала, что никогда не отдам ему своё сердце, и ему незачем здесь больше появляться. И он ушёл. Остались только письма.
Какое-то время я сидела молча, осмысливая всё, что узнала, однако немного нервные движения матушки словно напомнили о чём-то очень-очень важном:
— Постой, неужели твой дар силён, что смог бы даже навредить?
— Дар жизни, как правило, видит некую неправильность и стремится её исправить. Чаще всего это касается здоровья. Но особенно ревностно он относится к носителю. Понимая мою привязанность к Льюису, он мог бы что-то сотворить, например, с его супругой, чтобы Льюис был свободен и со мной. Порой я сама себе не доверяла.
— То же самое получилось и со мной? Я неправильная для твоего дара, и он тебя отдаляет от меня?
— Прости меня за это, доченька, — произнесла мама, отводя взгляд. А потом и вовсе — встала и принялась расхаживать по беседке. — Да, ты права. Даже сейчас, можно сказать, на открытом месте, что-то словно толкает в спину: отойди, отойди. И за столько лет я так и не научилась справляться с этим. Именно из-за того, что я не полюбила твоего отца, ты стала тёмной. Сильной тёмной!
— Я бы даже сказал, очень сильной тёмной. Ну, чисто ведьмочка моя, — с улыбкой на губах произнёс Сайрус, при этом его глаза с тревогой смотрели на меня.
— Ой, Сайрус, как хорошо, что ты пришёл, а то засиделись мы. Пойду я матушке твоей на кухне помогу, — прощебетала мама и выпорхнула из беседки, оставив меня на попечение мужа.
— Ты как? — встревоженно спросил муж, подходя ко мне.
— Я в порядке, Сайрус, а ты? Ты больше не злишься?
С тяжелым вздохом он сел рядом со мной на тяжёлую скамью, вновь спрятав мои ладошки в свои, согревая их.
— Конечно, злюсь, — вздохнул Сайрус. — Даже не знаю теперь, как тебя одну дома оставлять. Представь на секундочку мой ужас, когда я случайно заскочил домой, а тут и нет никого. Ни у нас, ни у родителей. Пока допрыгался до отцовских складов, чуть не поседел от страха. А как увидел тебя, такую хрупкую с этим сумасшедшим огнём, — так и вовсе думал, что с ума сойду. Дальше рассказывать?