Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов.
Шрифт:
Она одарила меня еще одним забавным взглядом подозревающим и удивленным, но довольно нежным. Это был взгляд одинокой девочки из бара, хотя я и не считаю, чтобы она была такой. Я знал этот взгляд: взгляд Роксаны, каким она должна была посмотреть на Сирано де Бержерака, когда узнала, что это он, а не тупой осел Христиан посылал ей любовные письма. И у нее вырвалось.
— Для меня это новость, Де Сота!
— Я не обманываю, Найла!
Она подумала немного и улыбнулась.
— В тех условиях, — сказала она, — это, может быть, и хорошо! Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Что вы говорили про концерт Гершвина? Вы знаете, ведь он умер совсем молодым.
Я
— Он оставил после себя много хороших вещей, — продолжила она, наблюдая за мной, затем поднялась и подошла к окну, — Разумеется, все очень популярны. Голубая рапсодия, конечно, Концерт в Ф., „Американец в Париже“, но, право, он ничего не сочинял для скрипки!
Я взглянул на портал, где стоял нереальный Джугашвили, и решительно покачал головой:
— Неправда! Абсолютная неправда! Верно, я не знаток классической музыки, но немножко научился от вас, другой… Я часто слушал Гершвина. Его мелодии очень успокаивают. Считаю, я смогу даже насвистеть ее, подождите минуту!
Я прошелся по комнате, пытаясь вспомнить прекрасное журчащее вступление, где Найла так великолепно исполняла соло. Когда я попытался, мне стало ясно, что я ужасно сфальшивил, но подобную музыку трудно испортить, даже искаженная, она звучит великолепно!
Она нахмурилась:
— Я никогда не слышала такого, но это просто здорово!
И она поджала губы, пытаясь насвистеть сама.
А я наклонился к ней и поцеловал.
Она — меня.
Я был почти уверен в том, что она поцеловала меня. Я ощущал ее прекрасные мягкие и теплые губы, приоткрывшиеся перед моими, но не стал убеждаться в истинности… Краем кулака я резко ударил ее по затылку, так как делал раньше в секции дзюдо.
Сержант Найла Самбок рухнула, как скала…
Этот вид единоборства был для меня только теорией: исключая тренировки, я никогда не пользовался приемами дзюдо. И не хотел этого делать, хотя часть моего сознания с самого начала кричала, что моя одежда и костюм Найлы абсолютно неразличимы, за исключением зеленой повязки и карабина.
Когда она упала, я засомневался, что ударил Найлу не слишком сильно.
Но когда положил руку на знакомую грудь, то почувствовал отличную работу сердца и легких.
— Мне очень жаль, милая! — сказал я и прицепил ее повязку к своему рукаву. Подняв с пола карабин, я перекинул его через плечо и ушел не оглядываясь…
Семидесятитрехлетний Тимоти Мак-Гарен — швейцар „Лейк-Шор Тауэре“, где он открывает и закрывает двери с тех нор, как ушел на пенсию. Тимоти и отель были ровесниками, у обоих в прошлом десятилетия. Мак-Гарен ходил к лифту так часто, что мог делать это с закрытыми глазами или пятясь раком. Иногда, как сейчас, поддерживая двери для миссис Шпигель из 26-А, он так и поступал: спал и пятился спиной, нащупывая ногой нижнюю ступеньку. Только, казалось, все они испарились. Он потерял равновесие, попытался ухватиться за перила и упал в воду.
Над поверхностью Мичигана мерцали огни Чикаго.
АВГУСТ, 24, 1983 г. Время: 12.30 дня. Майор Де Сота Доминик Р.
Захваченная нами база была набита получше рождественского чулка. Я был сентиментален, и мне пришелся по душе офис коменданта. Там находилась комната для обедов и кухня, персональный холодильник с полдюжиной отличных бифштексов. Все это я обыскал еще вечером. Нас было шесть человек: полковник Темп, возглавляющий отдел ядерных исследований; майор пехотинцев Билл Силайтковиц; капитан из корпуса связи; два других капитана — адъютанты Темпа; и я. Мы были самыми высшими чинами на базе (с нашей стороны, разумеется) и в полной мере наслаждались своими привилегиями. Мы обедали за чистой льняной скатертью, имея салфетки и столовое серебро, если даже в бокалах и была простая вода, зато они были из датского хрусталя. Из большого окна на пятом этаже штаб-квартиры мы видели остальные шестьдесят зданий, захваченных нами. На улице стояла жара, но в нашем маленьком замке кондиционер работал просто великолепно.
Нас было шестеро — шесть счастливчиков.
Один из адъютантов Темпа смеялся над тупыми проектами здешних парней: группа чудаков пыталась читать мысли врага; бинарное химическое оружие, от которого мы отказались пять лет назад; лазерные автоматы, способные зажарить вражеских солдат на расстоянии в три мили… Но через три минуты он затих и уже не выглядел таким сияющим.
Это был поистине комический контраст: их народ тратил больше средств на дурацкие идеи, чем мы. Но не все их проекты были чудаковатыми! Когда мы приступили к мороженому и яблочному пирогу, Темп заговорил о серьезных вещах, остальные внимательно слушали. В прошлые сутки все это, без всякого сомнения, было засекречено, но ведь мы узнали об этом из прямых источников. Ядерное вооружение этих людей намного превосходило наше.
— У них есть крылатые ракеты, — говорил полковник, — похожие на маленькие реактивные самолеты, ускользающие от радаров, весьма быстрые, чтобы их можно было перехватить, точно запрограммированные. На ракете располагается множество боеголовок: на высоте в десять миль около цели они отделяются и поражают любые объекты. И есть также подводные лодки!
Это заинтересовало меня:
— Подводные лодки? Что, к дьяволу, в них интересного?
— Они ядерные, Де Сота! — ответил он мрачно. — Здоровенные ублюдки на десять тысяч тонн и более! Они могут находиться под водой месяц, и на каждой лодке установлено по двадцать атомных ракет с радиусом действия в десять миль. О Боже! И плевать им на наши чертовы биологические атаки!.. Если бы только мы пронесли сквозь портал хоть одну из этих субмарин, русские бы моментально подохли!
Пирог внезапно стал безвкусным.
— И мы сразу нарвались на таких… — заметил Силайтковиц.
Полковник кивнул.
— Они не ждали нас! — сказал он, — Но теперь знают о нашем существовании и где мы находимся.
— Продолжайте, полковник! — вмешался я. — Они ведь не будут бомбить свою собственную базу?
Это нельзя считать аргументом, но частично можно вопросом.
Никто не хотел отвечать, и не только полковник. Он молча доел свой пирог и затем взорвался.
— Черт возьми! Мы все сделали не так, как надо! Нам сразу нужно было идти на самый верх! Занять Белый Дом, захватить в плен их президентшу, сказать ей пару ласковых, и тогда русские спутники раскусили бы „археологические раскопки“.
Все обернулись ко мне. И я пожалел, что отрыл свой рот. Кто я такой, чтобы обсуждать решения генерального штаба? Мы знали, как трудно с ним спорить, и никто из нас не принимал решений.
Пока…
— Полковник! — произнес я. — Взглянем на факты! Факт первый: неважно, каким видом вооружения обладают эти люди. Они не применят его внутри своей страны, потому что не смогут попасть в нас. Но они смогут сделать это, используя портал. Ведь причина нашего прихода — помешать им построить портал.