Путь наемника

Мун Элизабет Зухер

— Я не молилась Геду уже несколько месяцев, — шепотом проговорила Пакс. — Не будет ли проявлением самонадеянности и алчности с моей стороны просить его сейчас…

— А если попытаться обратиться не к Геду? Ты рассказывала, что сам Гед служил Верховному Господину. Обратись к нему, если ты решишься попробовать излечить Ансули.

Пакс поежилась. Она побаивалась обнаружить в себе этот дар, но еще больше она боялась узнать, что никаких способностей к исцелению у нее нет. Посмотрев в глаза Джайрону, она сказала:

— Я попытаюсь.

Джайрон поднял ее на руки и положил рядом с Ансули. Пакс опустила руку ему на бок, туда, где, по ее предположению, должны были находиться сломанные ребра. Чего ждать, что должно последовать теперь, она не знала.

Поначалу

ничего особенного не произошло. Пакс не знала, что именно ей нужно делать. Мысли были слишком запутанны и беспорядочны, и ей никак не удавалось сосредоточиться на Геде или Верховном Господине. То и дело она вспоминала о киакдане, о герцоге, о Сабене и Канне. Неужели тогда ей действительно удалось излечить Канну с помощью силы, дарованной ей Верховным Господином? Пакс попыталась вспомнить, что она тогда делала. Она держала в кулаке медальон, но сейчас медальона Геда с ней не было. Она посмотрела в лицо Ансули, покрытое потом и горевшее в лихорадке. Об ознобах и лихорадках она не знала ничего, кроме того, что они долго мучают людей после некоторых ранений. Еще она вспомнила, как Джайрон при первой же встрече сказал, что им не хватает людей. Теперь, когда их отряд стал на двух человек меньше, эта нехватка будет ощущаться еще сильнее. Однако Джайрон не стал ей напоминать об этом в последнем разговоре. Пакс почувствовала, что она нужна здесь, нужна в этом отряде, и тем более сейчас, когда они только что похоронили двоих товарищей и остались с тяжелораненым на руках. Пакс попыталась представить себе, что она проникает вглубь раны Ансули сквозь покрытую синяками кожу.

Вдруг, совершенно неожиданно для нее, синяк, оказавшийся под ее ладонью, стал бледнеть. Пакс услышала участившееся дыхание Джайрона, но постаралась не обращать на это внимания. Она не чувствовала, чтобы кто-то или что-то водило ее рукой, заставляя прижимать ладонь к тому или другому месту на теле Ансули. По правде говоря, она сама не понимала, что происходит. Единственное, что она чувствовала, — это то, что ссадины под ее ладонью затягиваются, а синяки на глазах рассасываются. Она приподняла голову и посмотрела в лицо Ансули. Ей показалось, что его выражение стало более спокойным, не таким страдальческим. Дыхание его явно стало ровнее и размереннее. Пакс почувствовала, как у нее по спине ручьем течет пот. Она понятия не имела, что она уже сделала, что делает сейчас и когда ей нужно остановиться. Ей вспомнилось, как киакдан говорил о целительстве, о своих методах излечения. От этих воспоминаний ей стало страшно, потому что она поняла, насколько опасными могут быть последствия слишком долгого или слишком сильного воздействия целителя. Не навредит ли она тому, кого хочет вылечить? С этой мыслью Пакс отвела руку от Ансули.

Глава VI

Одетая в коричнево-зеленый камуфляж лионийских рейнджеров, Пакс пробиралась напрямик через леса и поля к границе. Она научилась двигаться почти так же тихо и бесшумно, как рейнджеры. Ее товарищи по оружию подарили ей отличный лук и предложили остаться на службе вместе с ними до зимней ярмарки, пообещав за этот сезон помимо обычной оплаты еще и хороший меч. Пакс отказалась от этого предложения, потому что хотела как можно скорее вернуться к герцогу Пелану.

Ее путь снова пролегал через Бреверсбридж. Пакс, улыбнувшись самой себе, подумала, что знает этот городок едва ли не лучше, чем родную деревню. «Я ведь, пожалуй, даже не вспомню, где там у нас в Трех Пихтах была пекарня», — подумала она. Впереди стали видны очертания священной рощи — обители киакдана. Пакс, не колеблясь, свернула и вышла на дорогу, которая делала небольшой крюк на пути к городу. Тем не менее Пакс предпочла не рисковать и не идти без провожатого через священную рощу, несмотря на опыт лесной службы, которую несла в течение полугода.

За поворотом навстречу ей двигался караван. Пакс издали заметила пыль, поднимавшуюся над деревьями. Караван направлялся на восток, в сторону Лионии. Подходя к дороге наперерез каравану, Пакс махнула

рукой в знак приветствия сопровождавшим груз охранникам. Здесь, совсем рядом с городом, они скорее всего приняли бы ее за пастуха или, возможно, за гонца, но никак не за разбойника. Выйдя на обочину, Пакс еще раз кивнула охранникам. Командир конвоя, облаченный в кольчугу, сидел на передней повозке со взведенным арбалетом в руках.

— Привет, — кивнул он Пакс. — Как там впереди, у границы, спокойно?

— Вроде бы да. Хотя я выбиралась из тех краев не по дороге. Вы в Чайю или по лесной дороге через Прилит? Командир стражников криво усмехнулся.

— Ну, в Чайю. Хотя какое твое дело?

— Тогда ничем не могу помочь. Три дня назад я вышла из Южного Леса. Там в последнее время все было тихо.

— Так ты что, из рейнджеров будешь? — Стражник и не пытался скрыть подозрительность в голосе.

Пакс откинула отворот плаща и показала ему вышитую металлическими нитями эмблему. Это чуть-чуть успокоило ее собеседника.

— По правде говоря, я что-то не слышал, чтобы лионийские рейнджеры забирались так далеко сюда, в Тсайю. А кроме того, ты… ты уж извини… как-то мало похожа на родственницу эльфов.

— Куда там! — улыбнулась Пакс. — Я просто нанялась к ним на службу на лето. Если по дороге, возле источника, который местные называют Кьесселим, вы наткнетесь на патруль, скажите им, что видели меня около Бреверсбриджа и что со мной все в порядке.

— Сказать-то скажу, да только от кого привет передавать? От желтогривой дылды?

— Меня зовут Паксенаррион, — сказала она и, махнув на прощанье рукой, пошла в сторону города.

Удивленный, но, похоже, совершенно успокоившийся командир стражников повел караван дальше в сторону Лионии.

Пакс еще никогда не доводилось бывать в Бреверсбридже летом. Весь двор у харчевни был заполнен лошадьми и мулами. Пять больших телег перегородили выезд со двора и добрую часть улицы. Пакс пришлось пробираться сквозь толпу. Еще с середины двора она услышала, как Хеббинфорд вежливо, но непреклонно выпроваживает посланцев очередного каравана, отказывая им в размещении на своем постоялом дворе. А тем временем по дороге в город уже заходил очередной караван, тяжелые телеги которого тащили огромные волы. Возницы, одетые на непривычный для Пакс манер, комплекцией и выражением лиц очень походили на погоняемых ими животных. Пакс поняла, каким образом городок смог так разрастись и разбогатеть. На постоялом дворе места для нее не предвиделось. Вокруг города тут и там вспыхивали бивачные костры — многим караванам приходилось устраиваться на ночлег в чистом поле. Судя по всему, ни одной свободной комнаты в городе уже не было. На выбор оставались два пристанища: ферма Геда и роща киакдана. Поговорить с маршалом Кедфером Пакс собиралась в любом случае. Разумеется, он не отказал бы ей и в месте для ночлега. Но… почему-то она повернула на Северную дорогу и направилась к священной роще. Недалеко от городской стены ее остановил патруль.

— Эй, рейнджер! — Страх знакомой искрой пробежал по ее телу, но Пакс взяла себя в руки и обернулась к окликнувшим ее стражникам:

— В чем дело?

— Что тебе нужно в Тсайе? И как там на границе?

— Насколько я знаю, на границе все спокойно. И я больше не рейнджер. Я отслужила у них сезон, а сейчас направляюсь на север.

— На север, говоришь? А поточнее? И кстати, кто ты такая?

К удивлению Пакс, среди патрульных не было ни одного знакомого ей лица.

— Я следую в крепость герцога Пелана. Мое имя — Паксенаррион, дочь Дортана.

— Вот оно как, — недобро ухмыльнулся один из солдат. — Значит, ты и есть та самая Паксенаррион, которая…

— Заткнись, Кейрил, — оборвал его рыжеволосый, слегка грузноватый командир патруля. — Так ты говоришь, тебя зовут Паксенаррион? И ты знаешь кого-нибудь в наших краях?

— Да. — Пакс сама удивилась спокойствию, с которым встретила этот неожиданный и неприятный допрос. — Меня здесь знают маршал Кедфер, магистр Оукхеллоу, и я полагаю, что господин Хеббинфорд тоже без труда припомнит меня.