Путь наверх. Книга первая. Воительница
Шрифт:
– М-мессир! – вскинулся Арефа. – О, боги! Демира! Как она могла? И вы допускаете?
Когда юноша волновался, он обращался к учителю на «вы».
– Я допускаю всё, – ровным голосом отозвался Арий Конрад, – меня это никоим образом не касается.
– Но мессир!
– Подождём, –
Весь день магистр просидел, изучая толстую старинную книгу. Арефа слонялся по двору, краснел в ответ на сальные шуточки скучающих от безделья уличных девок, и кормил хлебными крошками толстых магрибских голубей. Ни Ливий, ни Демира так и не вышли из комнаты.
За ужином Арий Конрад был спокоен, правда, небрежно, вскользь заметил:
– Если к утру оба не придут в себя, придётся им в этом помогать. Дальнейшее бездействие нам не выгодно.
– Мессир, – обрадовался Арефа, – вы побьёте этого гнусного толстяка?
– Я?! – серые глаза распахнулись, сверкнули негодованием. – Осталось только до этого опуститься!
Опускаться ни до чего не пришлось. За пару часов до рассвета кто-то постучал в дверь их комнаты. Магистр не спал, размышлял, сидя за столом при тусклом свете догорающей свечи. Он встал, бесшумно ступая, подошёл к двери и отворил засов.
В комнату, пошатываясь, вошла Демира. Она была бледна, под глазами залегли голубые тени, но прибрана, одета, волосы заплетены в две тугие косы. Прошла, села на кровать магистра, посмотрела сонным взглядом на спящего напротив безмятежного Арефу.
– Рассвет скоро? – спросила Демира. И добавила, – я не могу больше пить.
Арий Конрад присел на кровать рядом с нею. Чуть касались в полумраке плечом друг друга и молчали. Потом магистр тихо спросил, глядя на пляшущий огонёк свечи:
– Зачем?
– Душа болит, – голос Демиры прозвучал, как еле слышный вздох.
И тишина. Слышно только, как потрескивает свечной фитилёк.
– А так – легче? – напрямую спрашивает Арий Конрад.
– Так легче, – она кивает согласно.
Догорает свеча, и комната погружается в серые предрассветные сумерки. Арий Конрад кладёт на колени белые руки и сцепляет их в замок, словно не уверен в себе, словно страшится желания обнять и утешить эту вчерашнюю грешницу. И соблазн отбрасывается колючей фразой:
– Твоя воля.
Улыбается во сне Арефа. Под полом скребутся мыши. Скрипит сверчок в углу. Магистр смотрит в розовеющий за окном рассвет, а когда решает повернуться и взглянуть на Демиру, видит, что девушка крепко спит, откинувшись спиной на холодную каменную стену.
Арий Конрад порывисто встал, мгновение смотрел на неё, кусая губы, потом, тихо вздохнув, осторожно приподнял её и бережно уложил на кровать. Демира что-то пробормотала во сне, подтянула к животу колени, обхватила руками – привычка странника, много ночей спавшего под открытым небом. Арий Конрад поправил ей подушку и прикрыл своим плащом.
Конец ознакомительного фрагмента.