Путь океана: зов глубин
Шрифт:
Привыкший к довольно однообразным звукам плавания слух уловил странный гул, что всё приближался.
Подозрительно молчаливый Антуан, что стоял рядом также разинул рот и оторопело смотрел по сторонам.
Селин задрала голову и прикрыла рукой глаза от солнца.
«На столичных площадях по обыкновению располагали монументы значимых правителей. Этот же монстр не имеет лица, а чудовищная анатомия его… Да неужели же Гильдию Мореходов возглавляет Вот Это?..» — Внутри себя она содрогнулась. Но шок от увиденного заставил её думать. — «Но что если этот монстр и есть сам Орфей? Малый Орфей. Путеводная
Сташно было представить, что же изображено на Большом Орфее, если таков Малый.
Сейчас же стало очень неуютно. Селин поёжилась и схватила кузена под руку.
Казалось, только капитан не замечал окружившей их величественной красоты. Они с Фаусто стояли у трапа с сумками, полными накладных, что-то обсуждали и рявкали на замешкавшихся матросов.
Эскадра вошла в порт.
Словно гигантская пасть, на корабли надвигалась ажурная крыша доков. Тысячи каплевидных окон до остатка пропускали солнечный свет. Поднимающиеся прямо из воды колонны покрывали тонкие ветви кораллов и серая патина. Пристани на верфи Малого Орфея располагались «ромашками»: поросшие кораллами каменные пирсы поднимались с самого морского дна и сходились к центру, от которого взлетали высокие сквозные мосты, убегающие к верфи. По ним носились навты-ремонтники в странных робах, покрытыми тёмными пятнами, и таким образом основные пристани избегали столпотворений.
Дымка сгустилась в мерцающую пелену, покачивающуюся на волнах.
Швартовка сопровождалась перекрыванием и беготней. И подозрительным шумом, который всё нарастал по мере сближения с пристанью. Селин тревожно заозиралась. Но никто из команды не реагировал на звуки. Мореходы вязали канаты и весело переговаривались, разве что повышая голоса.
Со спущенными парусами «Крылатый Марлин» шёл на буксире в форватере «Лентяя».
Капитаны «Золотых песков» и «Фурии» оказались женщинами, и, идя борт в борт, они перекрикивались низкими голосами, судача о планах на прибытие.
На причале их уже ожидали пожилые мореходы в чёрных бушлатах.
— Экипаж «Золотых Песков»! «Пески»!
— «Лентяй», сюда!
Команду «Фурии» звать не пришлось. Наскоро опустошив трюм, команда сгрудилась вокруг своего капитана, розовощёкой коротконогой толстушки, в ожидании приказа следовать за провожающим на расквартирование.
К Бруту подошёл Лукас и вполголоса проговорил:
— Капитан велел вам держаться меня, пока дела и всякое такое.
— А долго нас здесь мурыжить будут?
— Завтра станет яснее. Пока посчитают ущерб, починку…
Лукас махнул рукой и выкрикнул:
— «Крылатый Марлин» причалил!'
На проверке документов их команда чинно разворачивала мятые листы бумаги и предъявляла строгой мореходке в чёрном бушлате. Она холодно вела опрос и удовлетворившись, попускала моряков дальше. Колючий взгляд задержался на лице де Круа.
— Имя?
— Селин де Круа, консул Альянса Негоциантов.
— Порт отправления?
— Вердена.
— Цель визита?
— Конечная наша цель — остров Да-Гуа. Здесь же мы оказались волею обстоятельств…
— Вам полагается на карантин.
— Благодарю вас, сударыня. Со мною ещё двое. Все мы — пассажиры «Крылатого Марлина»…
Контролёрша хотела спросить что-то ещё, но отвлеклась на взвизгнувшего Лукаса, получившего щипок от Дафны.
— Ты теперь, — обратилась она к Бруту.
Тот скоренько пихнул под ребро наследника империи де Сюлли, передавая его сестре.
Красавчик, вопреки предположениям Селин о разнузданном нраве, поковылял к жене.
Жана с Жаком с пристани забрала престарелая маменька-мореходка, едва доходящая сыновьям до плечей.
Зыркающий по сторонам Маркиз насупился и вжал голову в плечи, когда завидел очаровательную рыженькую девчушку с такими же пронзительно-синими глазами. Она с визгом бросилась ему на шею с криками «папенька! папенька вернулся!». Она всё целовала его колючее лицо, а он бормотал «да полно те, ну хватит, хватит, маленькая ты что ли…» и всё норовил отвернуться.
Брут же тихонько косился по сторонам и с каменным лицом тащил за собой Антуана, который еле плёлся, раззявив рот. Оглядываясь на причуды местного морского зодчества Селин едва поспевала за ними.
Крепкий настил грузового отделения доков скрипел от шагов матросов, согнувшихся под тяжестью сундуков и тюков. Квартирмейстеры эскадры «Крылатого Марлина» весело переругивались по дороге в инспекцию на утверждение описей и бронь складских мест. Казалось, мореходы вели себя как единый живой организм.
Крошки-юнги, те самые «пороховые обезьяны», совсем ещё дети, щеголяя своими первыми, «мокрыми», бушлатами вышедших в море за работой, сидели на подмостках и плевались в чаек из духовых трубок. Насколько было известно де Круа, безделье у мореходов в принципе не было принято, и она сочла, что детвора находится в увольнительной. Дети-мореходы умиляли своей нарочитой серьёзностью. Чем сильнее они старались подражать деловитости взрослых моряков, тем ярче виднелся их задор, как у маленьких дельфинят.
Капитан Витал в компании с Фаусто с сумкой документов наперевес озабоченно оглядывал перекошенный корпус «Крылатого Марлина» едва ли не хлебавшего бортом воду. Казалось, добрый хозяин тревожится за верного коня по дороге в лечебницу.
К нему подошел седовласый мореход, видимо из числа знакомых. И судя по эмоциональным взмахам рук и интонации, Витал наконец дал себе волю: он то возмущённо показывал на себя, то на утлый корабль, то снова на себя, то делал страшные глаза и громко щёлкал по судовому журналу. Знакомый сочувственно качал головой, сбивал треуголку набекрень и что-то неуверенно подсказывал, потирая подбородок.
Селин наблюдала за ними и тихонько улыбалась.
Было стыдно признаться самой себе, что ранее мореходы воспринимались ею как безликий фон, обслуживающий персонал — не более. Однако их сокрытая от глаз жизнь оказалась настолько увлекательной, что де Круа с энтузиазмом коллекционера то и дело подмечала весь их быт, даже ненавязчивые мелочи, из которых, как она поняла, складывались мореходские традиции. Например, уже знала, что гильдейцы никогда не плюют на палубу, а когда прикуривают от одной спички, то либо по двое, либо по четверо: нечётный курильщик считался дурным знаком. Но сейчас перед ней открывалась действительно масштабная и удивительная картина их существования.