Путь океана: зов глубин
Шрифт:
На её вопрос капитан лишь брякнул, мол, мореходы-гражданские обычно находятся в запасе и занимаются инженерией, модернизацией кораблей или заняты в добыче местного полезного ископаемого — особой магнитной руды, которая после извлечения разбивается в мелкую пыль. Широкие очки на ремнях из предмета необходимости стали своего рода визитной карточкой рабочего класса, а после и вовсе сделались модным аксессуаром.
Женщины-мореходки в массе своей носили типические белые блузы с кожаными корсетами или очень широкими поясами, украшенными шестеренками, заклепками или
Селин с возмущением подумалось, что в такой толпе отличить истинную леди от работницы дома терпимости решительно невозможно. Она безотчётно подняла повыше шейный платок и в тысячный раз убедилась, что мореходский бушлат целомудренно застёгнут на все пуговицы.
Колоссальная культурная пропасть и противоречивое сходство между обществом моряков и нравами Лавразцев загоняли её в тупик, и вместе с тем манили возможностью лучше узнать устройство запретного острова.
Мимо разноцветной витрины кондитерской де Круа пройти не смогла.
Морские коньки, рыбки и медузы на палочках, литые из полосатой карамели, чередовались со спрутами и кракенами, засахаренными тёмно-коричневыми щупальцами и сушёными водорослями в меду. Здесь же глянцевыми букетами стояли сахарные шестерни всевозможных расцветок и разнообразные тянучки в виде морских узлов.
Отставной мореход, синелицый низенький старичок-лавочник, стоял в дверях и тотчас же приподнял цилиндр с неизменными очками на тулье, завидев покупателей.
Витал приветствовал торговца улыбкой и оставил на прилавке монетку:
— Попробуйте — не пожалеете!
В этими словами к Селин протянулся красивый разноцветный леденец в форме якоря на палочке. де Круа не удержалась и взяла угощение.
Медовый вкус отдавал лилейными нотками.
Она закрыла глаза.
Совсем как в детстве. Вспомнилось, как крошкой она, зарёванная от изнеможения после бесконечных классов, лежала на коленях у маменьки, а та гладила её по волосам и приговаривала:
«Ничто не вечно, моя девочка. И это тоже пройдёт»…
Капитан снисходительно улыбнулся:
— Дора, идёмте же. Нам нельзя опаздывать в Адмиралтейство.
9. АДМИРАЛТЕЙСТВО
Они зашли под тени нависших над ними террас и устремились вглубь кварталов, будто тонкий инструмент в руках часовщика. Клацание, ритмичное позвякивание и цоканье в воздухе то и дело обдавало низким шипением, перемежающимся со свистом. Селин вдруг показалось, будто она очутилась внутри музыкальной шкатулки.
Только очень странной.
Гильдийцы в чёрных мундирах с широкими татуировками преградили им путь. Они зачем-то придирчиво осматривали головные уборы. Долговязая мореходка что-то начала доказывать, дескать, оставила шляпу в лавке, но охранники были непреклонны. По одному они пропускали гостей дальше по улочке.
— Со мной адъютант, — проговорил Витал.
Осмотрев сумку в руках Селин и кивнув на бронзовую брошь на треуголке капитана, местные служители порядка дали дорогу им обоим.
Среди рядов лавок, магазинчиков и в проулках то и дело виднелись узорчатые и покрытые тусклой сине-серой патиной медные трубы, на которых блестели капли. Внезапно по одной из них с оглушительным свистом взвился пар. Де Круа в ужасе вцепилась в локоть капитана, и проклятая сумка кувыркнулась аккурат на ноги обоим.
— Всё в порядке, — сквозь шум прокричал Витал и кивнул кому-то у стены. — Не бойтесь, это громко, но абсолютно безопасно!
Селин закусила губу — поводов для его насмешек, похоже, уже более чем предостаточно. Твердая рука легла на ее талию, и Селин возмущённо подняла глаза на капитана. И мгновение спустя едва удержалась на ногах — под сапогами заскрежетало и завибрировало, и улочка начала стремительно удаляться. У виконтессы пошла кругом голова. Брусчатка под ними выкладывала большую круглую платформу, что поднималась наверх. Лица горожан, стоявших на ней же, не поменяли выражения.
С колотящимся сердцем де Круа всё же взяла себя в руки и отстранилась.
Капитан сделал вид, что ничего не произошло и отвернулся, но на его губах Селин успела заметить улыбку.
«Напыщенный индюк!» — подумалось ей.
Де Круа чуть ослабила хватку и, надвинув шляпу на глаза, чтобы не выдать себя, украдкой принялась озираться по сторонам.
Вокруг возвышались, изламывались под самыми невозможными углами и словно стекали вниз, бесконечные трубы и шестеренки. Невиданные вьющиеся плети дикого винограда с жухлой листвой, казалось, вступали в игру металла и растений. По другую сторону открывался вид на всё уменьшающийся муравейник городского квартала, за которым на горизонте блестела полоска моря.
Не привыкшая к таким разительным перепадам высоты Селин с тревогой смотрела по сторонам. Впрочем после выразительного «гхм!!!» Витала пришлось натянуть привычную напряжённую безмятежность: Дора, поди, не позволяла себе таких проявлений…
Неколебимость Витала успокаивала.
До тех пор, пока платформа не замерла посередине площади перед колоссальным зданием. Дома вокруг выглядели столь же затейливо, как и в нижней части города, но имели больше террас, ажурных украшений и замысловатых куполов, с которых спускались вниз вьющиеся цветы и мох.
Казалось, мореходы нашли и подчинили себе новую тайную силу в мире явлений, что позволяла вот так запросто ставить настолько разные города друг на друга! Впрочем, в той же Вердене разве мог бы квартал аристократов выглядеть также как рыбацкий?
Монументальная постройка, что выделялась на общем фоне, казалась очень древней, однако не имела ни письмён, ни графических изображений, свойственных историческим объектам.
Прямоугольные колонны отливали серебром и были отделаны коричневым минералом с бронзовыми прожилками. Высокие тёмные окна напоминали скорее бойницы, чем проемы, через которые можно любоваться пейзажем.