Путь полководца. Дилогия
Шрифт:
— Конечно, — не раздумывая, ответил патрикий. — На его месте любой поступил бы так же.
— И ты?
— И я. Но, мой князь, ты же знаешь, что я больше не служу Никифору. Я лишь делаю вид, что ему служу. Помоги мне войти победителем в Золотую Палату — и я отдам тебе Булгарию.
— Булгарию я возьму сам, — проворчал Святослав. — А потом приду к вам, ромеям, и возьму то, что не захотел заплатить мне Никифор. И сделаю то, что не сделал Олег Вещий, — возьму вашу столицу.
— Это невозможно, мой князь, — возразил Калокир. — Константинополь — это не Доростол. И далее не Преслава, которую ты, заметь, пока еще не взял. Константинополь неприступен. Взять его измором тоже невозможно. Ты можешь
— Предложи другое, — Святослав знал, что Калокир ничего не говорит понапрасну. — Или ты уже не хочешь стать кесарем?
— Хочу. И стану. Если ты, мой князь, мне поможешь.
— Говори!
Калокир некоторое время колебался: стоит ли открывать карты? Если удача изменит Святославу, то патрикий всегда может вернуться обратно к своим. Его примут с честью, ведь всё будет выглядеть так, будто он, как и задумано Никифором, заманил архонта русов в ловушку.
Но если Никифор как-то узнает о той ловушке, которую готовил сам Калокир...
Но откуда ему узнать? Вряд ли Святослав поведает ему об этом. А Святославу рассказать необходимо. Без него весь замысел Калокира не стоит и медяка.
— Хорошо, — сказал патрикий. — Я расскажу тебе, как взять Константинополь. Сначала всё будет так, как ты сказал. Мы... То есть ты возьмешь Булгарию и перевалы в горах. Потом спустишься во Фракию и возьмешь там всё, что пожелаешь.
Никифор не сможет тебе препятствовать, потому что у него не так много верных войск, и они нужны ему в Константинополе, где его не любят.
А потом в Константинополь отправлюсь я в сопровождении тысячи твоих доверенных воинов и скажу, что ты готов заключить мир. Но заключать его ты желаешь лично с кесарем Никифором.
Никифор не трус. Он согласится. Но оставит меня в Константинополе, заложником. Меня и твоих воинов.
Но я — из партии Никифора. Среди его сторонников много моих друзей. И друзей твоей матери Ольги, которая не зря столько лет раздавала им серебро, подаренное ей императором. И еще есть дворцовая гвардия, которая служит честно, но почти наполовину состоит из таких же воинов-северян, какие служат тебе. И еще — народ, который ненавидит Никифора из-за жадности его брата Льва. Стоит Никифору покинуть город, как верные нам люди тотчас разожгут пламя бунта. Конечно, гвардии ничего не стоит разогнать толпу черни. Но если во главе черни встанут твои воины, а гвардейцам будет обещано увеличение жалованья, я уверен, они перейдут на мою сторону. И город станет моим. То есть — нашим, — быстро поправился Калокир, заметив недовольство Святослава. — И если Никифор вернется, его встретят запертые ворота и неприступные стены. Только он не вернется.
— Почему ты так думаешь? — спросил Святослав.
— Потому что ты его убьешь.
Святослав хотел возразить, но Калокир не дал, продолжал с жаром:
— Ты убьешь его как нарушившего клятву! И заберешь золото, которое он привезет! А когда я стану василевсом Византии, клянусь, ты получишь всё, что пожелаешь.
— Хорошо, — сказал великий князь. — Я подумаю над тем, что ты сказал.
План, предложенный патрикием, ему понравился. Особенно понравилось то, что внутри столицы Византии окажется тысяча русов. Святослав пошлет вместе с ними воеводу Серегея и свея Гуннара Волка. Эти двое терпеть не могут друг друга, но достаточно хитры и изворотливы, чтобы договориться с наемниками кесаря не хуже, чем ромей Калокир.
Калокир — побратим князя. Но он — ромей. И сам только что сказал: ни к чему
— Я подумаю, — сказал Святослав. — Пока то, что ты говоришь, мне нравится. — Но сначала нам надо взять Преславу.
— Ты ее возьмешь! — заверил Калокир. — Ты сравняешь с землей ее стены и разберешь по камешкам дворец булгарских кесарей! Пусть внуки Симеона возвращаются в Плиску [35] .
35
Столица Булгарии была перенесена царем Симеоном из Плиски в Преславу в 893 году.
— Спасибо за совет, — проворчал Святослав.
У него были совсем другие планы относительно нынешней столицы Булгарии.
Глава седьмая
Когда Пчёлко приехал в Преславу, город готовился встретить русов.
В столице уже знали, что Доростол пал. Русов у стен булгарской столицы пока не было. Но их ждали. Печенежские и угорские разъезды шатались по окрестностям, грабили и безобразничали. Отпор им дать было некому: в боярских дружинах многие полегли на дунайском берегу. Оставшиеся держались ближе к замкам и к воинским подвигам не стремились, так что разбойники чувствовали себя привольно.
Но захватить Преславу не пытались. Понимали — не по зубам.
По дороге домой Пчёлко на степняков вдосталь насмотрелся. Его, впрочем, не трогали. Если останавливали — показывал Святославову печатку, и от него тут же отставали.
В Преславе Пчёлко задержался. Остановился у родича. Решил: день-два надо отлежаться. От долгой скачки открылась рана.
Родич поделился слухами. Говорят, ромейский кесарь дал сыновьям Петра большое войско, и теперь они придут и разобьют русов.
Пчёлко в это не верил. За то время, что провел он в русском лагере, Пчёлко успел не только узнать о том, что это ромейский кесарь нанял русов, чтобы напали на Булгарию, но и увидеть ромейских катафрактов в войске Святослава. Сомнительно, чтобы кесарь Никифор сам от своих оборонялся.
Были и хорошие новости: по словам родича, отряды степняков дальше Преславы не заходили, так что до Межича война еще не добралась. Зато ходили слухи о том, что вновь подняла голову богумильская ересь. Схизматики открыто бродят по стране, смущая смердов диявольскими посулами. Собираются ватагами, предаются всевозможным грехам, совокупляются без разбора, надевши личины, чтоб неведомо было, кто с кем был. И многим это прельстительно. А тем, кто побогаче, любо, что призывают богумилы отдельно от государства жить и податей не платить: мол, нечего воинов кормить, которые тебя же потом и угнетать будут.
В общем, зараза. Пчёлко знал, как ее лечить. Мечом. Года два назад Пчёлко зарубил одного такого ересиарха, и больше в Межич богуглилы не совались.
На четвертый день родич принес новость: войско киевского князя — в трех поприщах от Преславы.
Столица готовилась к обороне, но как-то вяло. Зачем? Кабы это был просто налет степняков (пришли и ушли), или хотя бы оставалась надежда на подмогу — дрались бы. Но помощи ждать — неоткуда. Царь Петр при смерти. Кесаревич Борис? Допустим, он действительно идет к Преславе с ромейским войском... Так ведь еще неизвестно, кто хуже — русы или ромеи.