Путь познания. Размышления…

Абакумов Лев

Простите, небольшое отступление. Дело в том, что в то время я по – настоящему не знал, что дом, в котором я жил, был известен тем, что в нём во время оно состоялась встреча Льва Толстого с Константином Сергеевичем Станиславским, о чём свидетельствовала памятная доска, укреплённая на фасаде здания, где были изображены барельефы двух столпов литературы и искусства России.

Дома никого не

было, только с приходом с работы моей мамы я смог получить какую-то помощь. Но что могла сделать для меня мама – нашлась для того, чтобы отругать меня за лихачество, приведшее к «скорой помощи». Скоро нас посетил хирург, он назначил рентген ноги. Не помню, как мне сделали снимок, но мне стало известно, что у меня закрытый перелом плюсны правой ноги. Хирург сказал, что не менее, чем через полгода, я смогу свободно передвигаться на своих ногах. Кончилось тем, что меня не допустили до экзаменов и оставили в школе на второй год. Начались мои хождения по мукам. Я не сразу смирился с этим, но что было делать – так решил директор школы. Через какое-то время я всё-таки смог передвигаться с палкой, у меня тогда была не палка, а здоровая дубина, на которую я переносил всю тяжесть своего тела, чтобы уберечь правую ногу от травмы.

Поскольку в школе прошла пора весенних экзаменов и наступило лето, я, как всегда, уехал в милый мне Алексин и, хотя не так быстро, как хотелось, но передвигался со своей дубиной, опираясь на неё, как на палку.

Памятная доска на доме, где я жил, на улице Гоголевская, д. 47 с текстом: «Здесь, в ноябре 1893 года состоялось знакомство выдающихся деятелей русской и мировой культуры – гения литературы Л.Н.Толстого и великого реформатора театра – К.С.Станиславского»

Чудесный алексинский воздух, напоенный ароматом разогретых солнцем сосен, создававших наполненную озоном ауру, сыграл немалую роль в моём выздоровлении. Здесь, в Алексине, в ту несчастливую для меня пору я со своей клюкой – дубиной бродил вместе с Михальком Залесским в окрестностях Крутого, где в то время подрастала молодая поросль бора. Её еще нельзя было назвать столетним бором, но это были вполне взрослые, немного меньше, чем столетние, большие сосны. Отправляться с Михальком в дальний поход я со своей сломанной ногой не решился и хромая, опираясь на свою клюку, бродил я со своим «Arfo» по бору.

Лето прошло в милом мне Алексине, а когда приблизилась пора 1-го сентября, я вернулся в школу, где меня ждал новый класс, новые товарищи и новая жизнь. Старыми оказались только мои привязанности к фотографии и событиям школьной жизни.

Дружба с Волькой Остроумовым привела меня в круг его сверстников в 4 средней школе. Его товарищи, ученики 10 классов, без всяких оговорок приняли меня в свой круг, и тогда я (в то время никогда не расстававшийся со своим «Arfo») и увлеченный фотографией, хорошо вписался в их коллектив. Им нравилось мое постоянное желание фотографировать, я стал среди десятиклассников своим человеком. Волька отличался броской запоминающейся внешностью, что привело к его популярности среди женской половины класса, и девчонки из его класса встречали его криками «Вокруг острова, вокруг острова», что, видимо, надо было понимать, как переделанную фамилию Остроумов.

Но Остроумов на массовое увлечение обращал мало внимания. Он был в то время увлечён одной из школьниц, мало обращавшей на него внимания. Это была девочка по фамилии Костикова. Увлечение было настолько для него значительным, что он однажды соблазнил меня отправиться с ним вместе в дом специалистов, где жила девочка, с тем чтобы сделать её портрет. Тогда мы с Волькой устроились со своими фотоаппаратами на лестничной клетке, где жила Костикова. Но Остроумова ждала неудача – выйдя из квартиры, девчонка стремглав пронеслась мимо нас так, что Волька со своим громоздким фотоаппаратом едва успел приготовиться для съёмки. Смог ли он сфотографировать девчонку, тогда всё произошло так быстро, что мы не успели опомниться. Да простят мне столь длинное повествование, посвящённое Остроумову – он вполне этого заслуживает.

Конец ознакомительного фрагмента.